маками по рыжей пыли, обежал драгуна и застрекотал в са
мое ухо:
— Вы —истый идальго, сеньор, с головы до ног! Рыцарь —
с вашего позволения!!!
— В тебе я тоже, похоже, не ошибся. —Капитан одобряю
ще хлопнул старика по плечу. —Выпить не прочь?
— Малость позвольте, сеньор, но... —Антонио жалобно за
катил глаза, —только за ваш счет!
Глава 2
Кособокая дверь скрипнула за спинами де Аргуэлло и па
паши Муньоса. Частый стук кружек не заставил ждать, и
вскоре из глубины харчевни понеслась громкая болтовня По
чатка.
Муньос гремел тирадами о своей собачьей доле, о глупости
дочери и вообще всех баб Новой Испании; шипел о войне с
инсургентами1, о пользе и выгоде повышения цен... Но более
«долбил из пушки» по отсутствующей жене.
Соленостей шуток отца Тереза, укрывшись от дона Луиса в
фургоне, разобрать не могла. Она знала, что перцем острот па
паши были грубость и неприличие. «Слушать его... —так луч
ше на бойне побывать», —думала она, лежа на душистом сене.
Девушка грызла соломинку и, закинув руки за голову, смотре
ла в дырку на выгоревшей добела парусине фургона. Через нее
Терезе был виден обтрепанный по краям осколок пронзитель
ной лазури, искрящийся под снопами лучей солнца. Редко в
него на краткий миг вплывало величавое распятие орла или
мятежное облако лебедей, спешащих к тростниковому покою.
Тереза всегда была сорванцом. Она не только получала за
трещины, но и без проволочки давала сдачи. У нее не было
старших братьев, не было и сестер, кто мог защитить либо
утешить, однако соседские мальчуганы, а позже и все в окру
ге Сан-Мартин, крепко усвоили: с этой «ведьмой» лучше не
связываться. Уж прошло немало времени, а память людей
1 Мятежник, повстанец. 1814 г. совпал с новым подъемом революци
онного движения в Испанской Америке (так называемый второй этап
войны за независимость).
218
