Федоров Р.М.
Гением начатый труд

В машине, по пути из Воронежа в Таловую, заглавие это пришло в голову как антитеза грустным строчкам лермонтовской «Думы»: «Над миром мы пройдем без шума и следа, не бросивши векам ни мысли плодовитой, ни гением начатого труда». Здесь – напротив: простор степных полей «расчерчен» ровными линиями защитных лесных полос, крутосклоны и овраги окружены посадками деревьев. Это – итог труда, начатого столетие назад в Каменной степи (под Таловой) особой экспедицией Лесного департамента, которую организовал и возглавил В.В. Докучаев, известный всему миру российский почвовед и географ.

Он был и первым нашим экологом. В XIX в. черноземы, наиболее плодородные земли европейской части России, терпели по сути экологическое бедствие. Периодически, с катастрофической для сельского хозяйства частотой здесь случались засухи, последствия которых – недороды и неурожаи. Особенно губительной была засуха летом 1891 г. Она стала причиной голода в ряде губерний. Можно винить в том природу, сетовать на то, что страна наша расположилась в климатических условиях, не столь благоприятных.

Но, климат – климатом. Докучаев как ученый-почвовед, познавший историю происхождения российских черноземов, увидел и причины их деградации. В тот голодный год он издал книгу «Наши степи прежде и теперь», в которой указывал на неразумные действия человека, приведшие к «упорно и неуклонно прогрессирующему иссушению» черноземных степей. Это прежде всего истребление лесов на водоразделах и в долинах рек, следствием чего стал катастрофический рост оврагов, по которым вешняя влага (а с ней и плодородная почва) стекает в реки.

По мысли Докучаева, надо вернуть природе то, что утрачено при вмешательстве в ее жизнь человека. Во-первых, защитить лесными посадками берега оврагов и балок, перегородить их плотинами, образовав каскады небольших прудов, которые повысили бы уровень грунтовых вод. Во-вторых, создать среди полей лесные защитные полосы, усмиряющие летние ветры-суховеи. С этой целью была организована его Особая экспедиция, заложен масштабный опыт и начато обновление иссушенной по вине человека степи.

С особым размахом велись эти работы после 1917 г., чему способствовали национализация земли и коллективизация крестьянства. Главный лесничий Воронежской обл. Б. В. Скориков приводит цифры. С 1900 по 1917 г. в области создано лишь 6 га полезащитных и менее 2 тыс. га овражно-балочных насаждений. На сегодняшний же день полезащитные лесные полосы заняли более 55 тыс. га, а вместе с овражно-балочными насаждениями площадь рукотворных лесов превышает 140 тыс. га. Лесистость территории выросла с 6,5 в 1914 г. до 10,5% в настоящее время.

Много это или мало?

В Таловой осуществляет свою деятельность Научно-исследовательский институт сельского хозяйства Центрально-черноземной полосы, который носит имя В.В. Докучаева. Расположение его в сельской «глубинке» не случайно. Поля научно-производственного объединения «Каменная степь», в которое входит институт, расположились среди защитных полос, посаженных частично еще во времена Докучаева, частично – продолжателями его дела. Вековой опыт здесь перед глазами ученых.

Отделом агролесомелиорации в институте руководит канд. с.-х. наук Валерьян Владимирович Тищенко (в Таловой работает с конца 60-х годов). Тогда он под руководством чл.-корр. РАСХН Н.Г. Петрова принимал участие в создании «Каменной степи-2», как называют здесь систему защитных лесных насаждений на землях колхоза «Луч Октября». Те посадки уже вошли в силу.

Лесные полосы надежно охраняют плодородие полей. Роль их порой оказывается даже неожиданной. Ученый с довольной улыбкой вспоминает вопрос пожилой крестьянки, подметившей, что за последние 10 лет здесь ни разу не приходилось пересевать сахарную свеклу. Почему? Ответ прост. По весне в голой степи часто гуляли свежие ветры. И если случались они сразу после посева, до того, как появившиеся корешки зацепятся за почву, круглые и легкие семена выкатывались из борозд, уносились за пределы поля. Полезащитные полосы усмирили ветры. Вот и отпала необходимость в пересевах...

Полезащитные полосы, по мысли В.В. Тищенко, эффективны лишь тогда, когда площадь их составляет не менее 2% площади поля. Близкая к этому величина достигнута только в двух районах области – Таловском и соседнем Грибановском. Оптимальная же площадь защитных полос в лесостепных районах должна составлять 2,5-3% пашни, степных – 3,5-4%. В целом в области нужно было бы создать еще не менее 50 тыс. га полезащитных и стокорегулирующих полос. Вместе с приовражными и прибалочными насаждениями к уже созданным лесоводами 140 тыс. га рукотворных лесов следовало бы добавить еще 125 тыс. га.

Потеря 3-4% пашни, на которую претендуют агролесомелиораторы, с лихвой окупится прибавкой урожая. По многолетним данным специалистов, работающих в НИИ сельского хозяйства Центрально-черноземной полосы, для зерновых эта прибавка в среднем достигает 20%, для картофеля и сахарной свеклы – 25-30, овощных культур – около 50, трав – до 90%. В засушливые годы разница проявляется еще резче: под защитой полос урожай неизменно оказывается в 1,5-3 раза выше, чем на необлесенных полях.

Это – относительные цифры. В.В Тищенко вскользь назвал некоторые абсолютные. В прошлом, неблагоприятном по погодным условиям году урожай ячменя на отдельных полях опытного хозяйства достигал 40, пшеницы – свыше 55 ц/га. Однако, ученый сразу же заметил, что записывать эти цифры не стоит. В среднем-то, дескать, собрано значительно меньше.

Из дальнейших разговоров с другими сотрудниками института выяснилось, что стоит за этим «усреднением». Разговор наш шел в феврале, а зарплату в НИИ, оказывается, не платили с мая прошлого года. Работники его живут, что называется, на подножном корму: у каждой семьи есть огород и заведено личное подсобное хозяйство, в котором откармливаются поросята, несутся куры, у иных есть и коровы. Живность надо кормить, денег же нет, а потому руководство института закрывает глаза на то, что какая-то часть урожая опытных полей не учитывается, идет не в закрома, а на подворья.

Безденежье гнетет сегодня и жителей окрестных сел. Один из итогов этого – частные самовольные порубки в защитных насаждениях. Говорят: голод – не тетка! Зимний холод тоже. Между тем покупка угля для отопления сельских жилищ сплошь и рядом оказывается не по карману. Вот сельские «злоумышленники» и берут в руки топоры. В.В. Тищенко с особой грустью говорит о том, что нередко вырубаются самые ценные деревья – дубы.

С разговора о житейских трудностях началась и встреча с руководителем отдела физики и химии почв д-ром с.-х. наук Алексеем Кузьмичом Свиридовым.

– Лет пятнадцать назад приехала к нам в институтский поселок семья: муж и жена поступили в НИИ на должности научных сотрудников, – вспоминает Алексей Кузьмич. – Начали они свое обустройство с того, что купили поросенка и кур. Все мы тогда смотрели на них с удивлением и неодобрением: хозяйство требует времени и сил, а когда же они будут заниматься наукой? Теперь же такое хозяйство у каждого, без этого просто не выжить! Может быть, обратили внимание на сани, что прислонены к стене у подъезда нашего здания? Это мои. Договорился, что насыплют мне сегодня мешок зерноотходов – курочек кормить. После работы поеду за ним. У меня ведь тоже живность всякая заведена. И поголовно все научные сотрудники погрязают в этих заботах, которые иногда становятся даже главным делом. Происходит страшное: идет деградация умов...

Алексей Кузьмич – человек, увлеченный наукой, преданный ей. Несмотря ни на что, она остается для него главнейшим делом. Сейчас, в частности, заинтересовался таким сравнением. В конце 40-х годов на здешних полях, защищенных полосами давней посадки, работала экспедиция почвоведов Академии наук. В отчетах и изданных научных трудах зафиксированы и места, где они брали образцы для исследований, и результаты анализов. Что произошло за полвека, в какую сторону изменилось качество здешних почв, состав их? Оказывается, в основном – в лучшую. Прежде всего возросло содержание в них гумуса, увеличилась толщина плодородного слоя. Но на иных полях отмечается и ухудшение по некоторым показателям. Следует выяснить – почему и найти приемы, которые позволят противостоять ходу негативных процессов.

Но работать сегодня чрезвычайно трудно. Не хватает самого необходимого. Например, вышли из строя буры для взятия почвенных проб, а новые купить не на что. Приходится орудовать лопатой, а это лишние труд и время. Нет транспорта, чтобы доставить в лабораторию увесистые по своей общей массе образцы почв. Недостает реактивов для лабораторных анализов. Такое длится уже не первый год, и коллектив института пока не видит перспектив улучшения. Будущее остается неопределенным...

– Если так будет продолжаться, то через два-три года институт просто развалится, самоликвидируется, – с тревогой и грустью замечает А.К. Свиридов.

Таковы дела в науке. Но сегодня встают новые проблемы и перед лесоводами, работниками лесного хозяйства, призванными сажать защищающие черноземные просторы леса.

Уместно вспомнить, что докучаевская Особая экспедиция организована была под эгидой Лесного департамента, входившего тогда в Министерство государственных имуществ Российской империи. Государственных имуществ! Деятельность ее разворачивалась на казенных, а не на частных землях. Мощное послереволюционное развитие агролесомелиоративных работ в черноземной зоне было обеспечено обобществлением земли. Лесоводы работали по заказу колхозов и совхозов, в большой степени именно от них получая и финансовое обеспечение своего труда. Сегодняшнее стремление к приватизации и фермеризации грозит тем, что, раздав в частные руки землю, мы можем потерять почву. Даже заботливый фермер всегда будет, в первую очередь, думать о завтрашнем урожае, не загадывая на десятилетия. Лесоводы же – люди будущего. Их труд дает эффект лишь через многие годы. А потому забота о черноземе, который, как говорил о нем В.В. Докучаев, дороже золотых руд и составляет одно из главных природных богатств России, должна оставаться делом государственным.

И государству нужно найти силы и средства, чтобы продолжить начатый ученым труд.

Федоров Р.М. Гением начатый труд / Р.М. Федоров // Лесное хозяйство. – 1998. – № 1 – С. 20-21.