Бобров Р.В.
Обозерский лесничий С.В. Алексеев

Удивительно, но факт: в конце прошлого столетия в многолесной России начали останавливаться лесопилки, а цены на древесину в центральных губерниях подскочили втрое. Дефицит лесоматериалов подтверждал, что доступное лесное изобилие, которым Россия славилась веками, подходило к концу. Леса в стране, конечно же, было еще много. За Уралом и в северных Олонецкой, Архангельской, Вятской, Пермской губ. нетронутыми стояли миллионы гектаров превосходного строевого леса. Площадь казенных лесных дач по бассейну Печоры в пределах Архангельской и Вологодской губ. составляла 9 млн десятин. Никто их, кроме местного малочисленного населения, не рубил. Так, в 1891 г. купил в тех краях 10 тыс. бревен купец Сибиряков. Больше на торги никто не приехал, хотя лесное ведомство снизило на четверть таксы. В 1896 г. правительство посулило лесопромышленникам отдать безвозмездно лес на обустройство заимок, дорог, причалов. Согласие дал швед Альфред Лидбек. Следом за ним в припечорской тайге обосновался французский подданный виконт Мари Густав Морис де Румефор, купивший в Верхне-Печорском лесничестве 2340 тыс. бревен по рублю за штуку.

Соблазнившись столь выгодными условиями, к началу XX в. в северных лесах России работали десятки лесопромышленных товариществ: «Сурков и Шергольд», «Братья Е. М. и А.М. Володины», «Мезенское лесное товарищество», «Мезенское лесопромышленное объединение А. Ружникова», «Товарищество Архангельских лесопильных заводов», «Компания Онежского лесного торга», «Товарищество Петра Беляева-наследника» и многие другие. Объем их производства превысил 10 млн руб. в год.

В центральную Россию, главным образом на экспорт, с севера поплыли миллионы кубометров леса. На месте вырубок появились первые заболоченные участки, заросшие лиственными молодняками. Прибыльные лесозаготовки таили реальную опасность лишиться надежного дохода. Надо было спешно разработать научно обоснованные нормы пользования лесами на севере.

Путь первопроходцев всегда тернист. Лесной департамент России, имевший лучший в мире опыт степного лесоразведения и интенсивного ведения лесного хозяйства в южной тайге, обладал лишь приблизительными сведениями об особенностях тайги северной. Не хватало и специалистов. В начале нынешнего столетия на 72 млн десятин Архангельской губ. было менее 50 лесничеств. Некоторые из них, например Печорское и Мезенское, владели соответственно 11 и 6 млн десятин.

Ехать на север выпускники Лесного института не хотели. Самые элементарные необходимые для жизни удобства оборачивались непреодолимыми проблемами. Поэтому многие лесничества годами возглавляли лесные кондуктора.

Только большие энтузиасты приживались здесь. Среди них был и выдающийся лесовод нашего столетия Сергей Венедиктович Алексеев. Петербуржец, интеллигент, коренной горожанин, он всю свою жизнь связал с северным лесом.

Родился Алексеев в 1879 г. в Петербурге. Окончив лесной институт в 1907 г., он как один из лучших выпускников получает назначение в Брянское опытное лесничество, имевшее хороший опыт организации научных исследований. Здесь Сергей Венедиктович зарекомендовал себя не только хорошим организатором, но и талантливым исследователем. В 1910 г. он получает приглашение возглавить Северное опытное лесничество в Архангельской губ.

Условия жизни и работы в северных районах России и сейчас не из легких. Что уж говорить о временах столетней давности. Глухомань и бездорожье были столь велики, что многие местные жители в конце прошлого столетия о колесном транспорте знали лишь понаслышке. Передвигались пешком и на лодках. Даже, чтобы доставить к местам погребения умерших людей, приходилось ждать начала навигации. На объезд своих хозяйств лесничие тратили по 6-7 недель.

С такими условиями столкнулся Алексеев на новом месте. Тем не менее Северное лесничество благодаря Сергею Венедиктовичу стало одним из лучших в России. Здесь наряду с хозяйственной и научной деятельностью занимались подготовкой кадров. В Обозерске, где оно находилось, была создана лесная школа – длительное время единственное лесное учебное заведение Архангельской губ. На протяжении 45 лет Алексеев преподавал в ней лесоводство.

Проявил он и свои незаурядные способности как хозяйственник и организатор первого научного центра по изучению таежных лесов. В течение многих лет лесничий проводит фенологические и метеорологические наблюдения. Им заложена серия интереснейших опытов по сплошным и постепенным рубкам. Он изучает естественное возобновление, плодоношение сосны, ели и лиственницы. В 1912 г. создает первый в Архангельской губ. лесной питомник, испытывает семена разного географического происхождения. В 1927-1930 гг. Сергей Венедиктович закладывает опытные культуры сосны с целью выработки наиболее рациональных и менее трудоемких способов посева, обеспечивающих в то же время успешность лесоразведения. Результаты этих работ пригодились впоследствии в связи с развертыванием в архангельских лесах крупных лесоразработок.

До 1931 г. С.В. Алексеев работал лесничим. Затем (по 1948 г.) руководил опытной научной группой на ст. Обозерская, которая в 1948 г. преобразуется в Северную лесную опытную станцию Центрального научно-исследовательского института лесного хозяйства и с организацией Архангельского института леса и лесохимии входит в его состав. В 1947 г. за большие заслуги в педагогической и научной деятельности С.В. Алексееву присвоена ученая степень доктора сельскохозяйственных наук.

О том, удалась ли жизнь этого умного и талантливого лесовода, лучше всего сказал он сам: «Если бы можно было повторить сознательную жизнь сначала, я еще раз посвятил бы ее лесу. Лес – наше богатство. Его нужно множить. Будет время, когда леса зашумят в степях, лесами покроются бесчисленные топи, болота».

Сергей Венедиктович Алексеев сделал все, чтобы претворить свою мечту в жизнь. В этом он походил на своего старшего брата профессора Евгения Венедиктовича Алексеева, многие годы посвятившего улучшению лесов южных.

Бобров Р.В. Обозерский лесничий С.В. Алексеев / Р.В. Бобров // Лесное хозяйство. – 1984. – № 4. – С. 12.