спешил перегрести расстояние 100 сажен или немного бо
лее от маяка до судна, удивляясь, однако ж, каким образом
маяк, дав знать сигналом о судне, сам не подает доселе помо
щи, видя людей сих в таком положении.
Но какой ужас объял меня, когда, приблизясь к судну, увидел
я множество людей замерзших и обледенелых в разных поло
жениях: одни лежали свернувшись, другие в кучах, третьи дер
жались за борты, как бы прося о спасении. Первый предмет,
поразивший меня, был лейтенант Щочкин, товарищ и при
ятель мой с самого малолетства, коего узнал я в ту же минуту,
распростертый навзничь с обмерзлыми волосами и одеждой;
за руку его держался денщик и, казалось, желал согреть оную
своими руками; прочие люди лежали кучами, как бы в намере
нии согреть друг друга взаимной теплотой. Под одной кучей
лежащих людей узнал я молодого офицера Абрютина, коего,
вероятно, матросы хотели согреть собой; унтер-офицер был
обложен подобным же образом; другой офицер, облокотясь
на борт, казался спящим. Все вообще имели вид спящих или
умоляющих небо о своем спасении; одна мертвенная оцепе
нелость удостоверила меня, что люди эти уже умерли, и я ед
ва мог опомниться от нового мне чувства —большего, неже
ли страх, и сильнейшего жалости.
Скрепив, однако же, сердце, я думал было осматривать, нет
ли еще живых людей, как приехала с маяка лодка, с коей меня
известили, что старания мои будут бесполезны и что двое из
сих несчастных, найденные в живых, давно уже сняты с судна.
Осмотрев, однако же, хорошенько и не нашед ничего, я вы
шел на маяк, чтобы разведать о сем приключении, и нашел
там двоих спасенных: комиссара Богданова и унтер-офицера
Изотова, столь слабых, что они едва были в состоянии отве
чать на мои вопросы. Они объявили следующее:
Военный бриг «Фальк», нагруженный мукой, отправился
25 сентября из Кронштадта в Свеаборг под управлением лейте
нанта Щочкина, с мичманами Жоховым, Абрютиным, выше
сказанным комиссаром Богдановым, штурманом Калашнико
вым, тридцатью пятью человеками команды и пассажиркой,
[ 8 4 6 ]
