Когда Алексей кончил свое изъяснение и японцы уве
рились, что мы его поняли, тогда тотчас велели караульным
снять с нас веревки и стали поздравлять нас, как по на
ружности казалось, с непритворной радостью. Мы благода
рили губернатора и чиновников за участие, принимаемое
ими в нашей судьбе. После сего он откланялся и вышел; тог
да и нас вывели из присутственного места.
Возвратясь в свою темницу, нашли мы ее, к крайнему на
шему удивлению, совершенно в другом виде. Передние ре
шетки у наших клеток были вынуты до основания и клетки
соединены с передним коридором, во всю длину коего успе
ли они настлать пол из досок и покрыть его весьма чистыми,
новыми матами, так что он представлял длинную, довольно
опрятную залу, по которой мы могли прохаживаться все
вместе. На очагах кругом сделали обрубы, где поставили для
каждого из нас по чайной чашке, а на огне стоял медный
чайник с чаем*; сверх того, для каждого было приготовлено
по курительной трубке и по кошельку с табаком; вместо
рыбьего жира горели свечи. Мы крайне удивились такой не
чаянной и скорой перемене.
Ужин подали нам не просто в чашках, как прежде, но, по
японскому обыкновению, на подносах. Кушанье же было для
всех одинаково, только несравненно лучше прежнего, и саке
не разносили чашечками по порциям, как то прежде бывало,
но поставили перед нами, как у нас ставится вино.
Эта ночь была еще первая во все время нашего плена, в
которую мы спали довольно покойно.
На другой и на третий день мы также были очень покойны
и веселы, считая возвращение свое в Россию не только воз
можным или вероятным, но почти верным. Однако ж радость
* У японцев огонь с очага ни летом, ни зимою не сходит от утра до вече
ра. Они беспрестанно сидят около него и курят табак, как мужчины,
так и женщины, а на очаге всегда стоит чайник с чаем, ибо чай есть
обыкновенное их питье для утоления жажды. Когда нет чаю, они пьют
теплую воду, холодной же воду никак пить не могут. Они даже вино
подогретое предпочитают холодному.
[ З Ч ]
