казание и обратиться к прежнему. При возвращении его из
замка мы старались тщательно замечать все черты его лица,
чтобы видеть, в каком расположении духа он находится, а
так как ныне позволено нам было иногда выходить из кле
ток, греться у огня и прохаживаться по коридорам, то мы на
учали потихоньку матросов, чтоб они выведывали уАлексея,
о чем его спрашивали и что он отвечал, и если он сообщит
им что-нибудь для нас благоприятное, возвестить нас о том,
кашлянув несколько раз, а в противном случае молчать.
К удовольствию нашему, всякий вечер они поднимали
такой кашель, как будто между ними было поветрие.
Японцы, отобрав у Алексея все, что им было нужно,
привели нас к губернатору. Первый вопрос его был, дей
ствительно ли правда, что русские не посылали курильцев к
их берегам, а потом спросил, когда Алексей признался нам,
что они обманули японцев. Алексей не робел и, смело подт
верждая свое объявление, требовал очной ставки с его то
варищами, о которых японцы никогда достоверно нам не
сказывали, отпустили ли они их с Итурупа по отбытии «Диа
ны» или задержали.
Мы возвратились домой в большой горести, полагая, что
японцы непременно считают объявление Алексея выдумкой
и обманом, которые, натурально, должны они приписывать
нашему изобретению, что, конечно, послужит несравненно
к большему еще против нас предубеждению. «Теперь уже, —
говорили мы, —японцы имеют полное право поступить с на
ми, как со шпионами и обманщиками, хотя, впрочем, сколь
мы ни правы, но невинность наша известна только одному
Богу и нам».
Мысль о вечном заключении и о том, что мы уже никогда
не увидим своего отечества, приводила нас в отчаяние, и я в
тысячу крат предпочитал смерть тогдашнему нашему состо
янию. Японцы, приметив наше уныние, несколько улучшили
наш стол и, под видом попечения о нашем здоровье, дали
нам по другому спальному халату на вате, а наконец, 19 нояб
ря повели нас всех в замок.
[ 3!2 ]
