— Почтенные гранды! Если я вижу вас с оружием в это
время и здесь... Ой, сеньоры, чтоб мне висеть на суку, не
желуди вы сюда приехали собирать! —Початок с радостью
заключил перчатку майора в свои ладони. —Тысячу изви
нений и фургон покаяния. Простите старику Муньосу его
слепые глаза и глухие уши. Сильвилла! Прошу любить и
жаловать —вот они, Четыре всадника Апокалипсиса! Ско
рее усади благородных сеньоров и угости их лучшим, что у
нас есть!
Жирная холка Сильвиллы мелькнула за пестревшим бу
тылками и всякой снедью прилавком. Бросая искоса насторо
женные взгляды на усевшихся у очага путников, она постави
ла перед ними единственное в доме столовое серебро.
— Божество мое, —проникновенно, так, чтоб слышали гос
ти, обратился Антонио к жене. —Сегодня у нас праздник! На
шу скромную обитель облагодетельствовали такие люди!..
А посему, —Початок скорбно закатил глаза, —я приказываю
тебе, жена моя, принести из погреба лучшие вина, зажарить че
тырех каплунов и раздобыть и подать орехового масла с хрус
тящей мокекой.
Антонио многозначительно посмотрел на сидящих за гру
бым столом гостей, почесал живот, нависавший над поясом
тяжелым полушарием, и сказал:
— Не бойся, дорогая, сделай поторжественней лицо,
я
подсоблю тебе в этом.
Сильвилла фыркнула, привычно, как перед боем, засучи
вая рукава:
— Ну-ну, уж я представляю, как ты будешь корячиться из
погреба с корзиной. Свое брюхо, и то не в силах носить!
— Я помогал бы тебе советом! —ничуть не смутившись, с
достоинством парировал он.
— Ладно уж, сиди... и развлекай уважаемых гостей, —как
от мухи, отмахнулась жена.
— Ну как она вам, сеньоры? —Трактирщик кивнул в сто
рону уходящего «сокровища». —Правда, мила? Да и башкой
варит шустро —моя выучка. Слово даю, сеньоры, ее руки не
боятся делать такое, отчего любого мужика...
— Спасибо. —Мигель пожал Початку руку, и на мгнове
ние тому показалось, что сейчас костяшки его пальцев трес
нут. —Ты расскажешь это нам, когда тебя спросят, амиго.
296
