— Не пьяница?.. Клянусь честью, обижен никто не будет.
Обещаю платить по два пиастра в неделю.
Антонио от этих слов едва не поперхнулся. Нос покрылся
потом волнения, щека нервно дернулась. «Два пиастра, ведь
это же... Это, считай, что шестнадцать реалов... сто сорок че
тыре кондорина... двести сенсов!»
— Изволите шутить, ваша милость? —сказал Муньос и
испугался. Четыре пары глаз изучали его лицо.
— Запомни, мерзавец! —дон говорил спокойно, но в каж
дом слове ощущался гнев. —Есть две вещи, по поводу кото
рых дворянин никогда не шутит: честь и месть. Сейчас у меня
нет времени, а жаль... Я б занялся твоим воспитанием. Ну,
как насчет двух пиастров в неделю?..
— Храни вас Господь! Вы еще спрашиваете! Да за такие
сокровища вы, сударь, можете купить всю эту шайку с потро
хами и всем ее барахлом.
— О нет, милейший. —Диего весело рассмеялся. —Людей
у меня и своих, как видишь, хватает. Мне нужен только один
человек, и, я надеюсь, ты уже понял, какой?
— Чума на мою голову! Простите мой болтливый язык, но
то, что вы задумали, пахнет могилой!
— Брось пугать, —встрял в разговор Мигель. —У нас в
Андалузии на каждом перекрестке ножи и пистолеты... Но
все уже давно привыкли к этому и, право, не обращают вни
мания на бандитов. Разве что когда ссудят им, как нищим, не
много деньжат на выпивку и табак.
— И все же, я думаю, вам будет нелегко найти такого коз
ла. Кому охота совать свою башку в пекло, нынче ведь всюду
кровь. Туда только нырни —ого-го... не вынырнешь! Не-ет,
сеньоры, клянусь своим домом, никто не отправится с вами
за все золото мира.
— Черт возьми! —Андалузец хрустнул новой сигарой. —
Скажи, могу ли я надеяться, что мы найдем туда дорогу
одни?
— Одни? —Мексиканец выпятил нижнюю губу и хмык
нул. —Одни —никогда.
~ Вот как?
— Но с моей помощью возможно, сеньор. Только знающий
старожил сможет помочь вам обойти все ловушки. И этот
человек —я. Едва увидев вас, я сказал себе: Антонио, рядом
299
