— Даже больше! —с гордостью заявил Андрей.
— Ну-с, а я-то на кой ляд вам тогда? Али в Охотске шки
пера перевелись?
— Ну и язва ты, Шульц. Право, брось, не кокетничай!
Бьюсь об заклад, ты любого заправского штурмана в кильва
тере оставишь. Моряк ты донный. Нюх у тебя, как у гончей.
Даром, что по воде не бегаешь! —озорно рассмеялся Преоб
раженский, хлопнул его дружески по плечу.
Шульц, положительно польщенный откровенностью капи
тана, отмахнулся, но в глазах его на миг растаяла суровость.
— Помощником у вас кто? Из служивых?
— А тебе что за задача? Есть тут один на примете. Узна
ешь. Шапку ломать не придется, не при шпаге он. Ежели Бог
даст да черт не встрянет, жить ладно будем.
— Ой ли, капитан. Знаете, не схож я с людьми...
— А ты на человека-то не глазей, как упырь! —вспылил
Андрей. —Оно легче во стократ станет. Постиг?! Живешь би
рюком, будто свет не мил! Тебя в Охотске чуть не за черта
принимают.
— А может... я и есть... —мрачно пробасил немец и под
нялся со стула. Лицо его вновь стало угрюмым, как чужой бе
рег. Он испытующе буравил взглядом капитана.
Преображенский выдержал, обиды не затаил. Возможно,
ему и померещилось, что в серых глазах немца было нечто па
рализующее, нечеловеческое... возможно.
Да только Андрей не желал в это верить: гнал плетью горя
чий, заговорщицкий шепоток Карманова: «...с чертом он во
дится —нелюдим, так и знайте!»- Вспоминал о другом: о твер
дой руке Шульца, коя не подвела в тот час, когда люди
молились, облачаясь в белые рубахи.
— Ну, что молчишь?
— Так вы мне и слова не даете воткнуть. Во сколь на ко
рабле прикажете быть, капитан? —Ладонь Преображенского
ощутила крепкое пожатие шершавых пальцев Шульца.
— Молебен Николе Чудотворцу на Благовещение заказал.
На следующий день якорь подымем. Вот и решай.
— Эва, скоро как, —искренне удивился шкипер. —Ну, так
быть посему. Пошто ветра ждать, нынче и пришвартуюсь. Мое
почтение, капитан, —травяной кафтан немца исчез за дверьми.
158
