Глава 8
Ночь богата была стреловым всполохом и громовым рас
катом. Андрей не спал. Глядел, как слезились окна, как ветер
слизывал сыпь дождя; оставаясь в дорожном платье, ворочал
ся с боку на бок на перине, не вынимая изо рта трубки. Мрач
ные мысли одолевали его, давили пудовым хомутом, огнен
ным колесом вертелись вкруг письма Алексея.
Поначалу Преображенский все же уговаривал себя подре
мать и долго маялся, лежа с закрытыми глазами, —пустое.
Сон бежал прочь, оставляя в сердце мучительную горечь не
известности.
«За что убили Алешку? Кто он —НОЗДРЯ? Какого черта
я должен его беречься? Пакет оный надобно стеречь пуще
глазу?.. —строил догадки Андрей Сергеевич. —И как все это
пригнать друг к другу?»
Из передуманного он твердо уяснил одно: ответ можно по
лучить, лишь доставив этот пакет за океан, в форт Росс.
Время было позднее, когда Преображенский бросил на
стол потухшую трубку, шурхнул волглым кафтаном о стул.
Впотьмах он нашарил край одеяла, укрылся и, мало-помалу
согреваясь, решил:
— Будет! Из малых ребят давно вышел. Утро вечера муд
ренее. Аминь.
Ему снился знакомый сон, который частенько приходил к
нему в последнее время...
Санкт-Петербург. Вьюжит метель, кругом кареты и сани:
гремят, повизгивают, швыряясь в прохожих ошметками гряз
ного снега.
Скрипят на ветру вывески, качаются на цепях, как на
качелях. Город терзает запах скотобоен, шорных мастер
ских и прачечных. Воздух свеж лишь в парках да на бере
гах Невы.
Уже вечереет. Андрей убыстряет шаг. На перекрестке Ва
сильевского, что у Андреевского рынка, будочник зябко уда
ряет каблуком о каблук.
Выждав удобный момент, Андрей вместе с другими треу
голками, кибитками и почтенными цилиндрами перебегает до
рогу и спешит, минуя аптеку и рынок... И чем живее ступает он,
тем легче ему становится. «Ах, что же это я? Глупосги-то какие
79
