командиру порта. Неделя истекла, а от властей ни слуху, ни
духу. «Похоже, жухнуть бумаге в долгом ящике», —скреже
тал Черкасов. Плюнув на этикет, он решил «бубенить в коло
кола»: откушал с утра чаю с капустным пирогом и, поскрипы
вая натертой кожей сапог, отправился в командирский дом —
трудить его превосходительство.
Неожиданное появление в приемной самого адмирала пор
та в вицмундире вспугнуло разомлевшего вестового. Однако
Черкасов прытче был: ловко вскочил с банкетки, точно спу
щенная пружина, по всем правилам браво козырнул и замер в
нетерпеливом ожидании.
Андрей Сергеевич в воображении своем рисовал Миниц-
кого этаким плотно-тугим и грозно-заспанным, но нет, тот
оказался подтянут для своих шестидесяти, приятен лицом и
обхождением.
— Прошу не беспокоиться, голубчик, дай Бог памяти...
— Капитан Черкасов, ваше превосходительство! —ахнуло
в приемной.
— Прекрасно, а величать как прикажете?
— Андрей Сергеевич, ваше... превосходительство, —нема
ло обескураженный теплым обращением, уже не столь бойко
ответствовал капитан.
— Меня —Михаил Иванович. Будем считать —подружи
лись, так? Ну-с, справляйте курс в покойную гавань. —Ко
мандир порта пропустил Черкасова в открытую казаком
дверь.
Они прошли в просторный, чисто выбеленный, по-домаш
нему уютный кабинет. Капитана поразила и где-то даже воз
мутила неуставная, периферийная вольность, что была допу
щена в убранстве кабинета: стены украшали кабаньи, лосиные
и медвежьи головы —трофеи собственной охоты, как пояснил
хозяин. Слева от дверей пузатился массивный буфет с побле
скивающими серебром гусями-братинами и прочая, весьма
далекая от службы, утварь.
Но еще круче Черкасова повергла в изумление беседа.
Вместо незамедлительного принятия рапорта Миницкий
сперва «ужалил язык» офицера коньяком, затем заочно по
знакомился с его родителями, тут же, на одном кругу, вспом
нил и свои старые добрые деньки, когда он был лихим мор
ским капитаном.
74
