способна была убедить Государя, так, верно, уж никакая дру
гая «пушка» не разбудит. —Николай Петрович печально ус
мехнулся, глядя на задумчивого Алексея: —Теперь, надеюсь,
ясно, почему Государь меня оставил здесь смахивать пыль с
бумаг, взяв с собой Нессельроде?
Князь помрачнел, сцепив пальцы, сверкающие глаза рас
ширились: он свято почитал своего учителя и ненавидел «за
морского пигмея», преклонявшегося пред всем англицким и
пред австрийским канцлером Меттернихом. Талант этого по
литика, как был убежден Осоргин, состоял в умении, не вы
сунув голову, вовремя шепнуть: что случится на следующий
день, на следующей неделе, на следующий год, затем, не крас
нея, объяснить, почему этого так и не произошло.
— Чего же теперь ждать, Николай Петрович?
— Пожалуй, уже дождались. Торжествует британец: вы
грыз английский пес свою правду —республиканцы изолиро
ваны полностью. Со дня на день их миссия покинет Санкт-
Петербург несолоно хлебавши... Да и под меня подвели черту.
Впрочем, дипломат, пеняющий на злые языки, похож на капи
тана, пеняющего на море... —Румянцев сжал кулаки.
— Значит, вчерашний выпад Уолпола...
— Да, Алеша, да...
— А что Булдаков?
— А что дробина слону? Бодрится Михаил Матвеевич, ки
пит. Да боюсь, так и выкипит... Остальные тоже не лучше: хо
дят, словно в воду опущенные. Тут не молитва нужна, голуб
чик, а дело.
— Приказывайте, ваше сиятельство! — Глаза Осоргина
блистали преданностью.
— Экий ты быстрый, голубчик, готов кота в мешке купить.
А ежели за мой приказ тебе придется в полунощный край от
правиться, северное сияние созерцать?
Офицер думал недолго, лишь перекинул ногу:
— Да и за вчерашний мой дивертисмент грозили катор
гой! Хрен редьки не слаще. Не запирайтесь, Николай Петро
вич, сказывайте.
Канцлер замер на миг, а потом будто выстрелил:
— Карта тебе выпала, капитан, гнать лошадей в Охотск, а
оттуда чрез океан в форт Росс.
— В Охотск? В Калифорнию?..
43
