Всадники, взяв в тесный оцеп своего господина, насилу
пробивались вперед, клином рассекая сгрудившихся. Повсю
ду среди шляп и косынок, как в половодье, островками воз
вышались элегантные ландо и коляски вперемежку с горба
тыми крестьянскими фургонами.
Мадрид остался за призрачным горизонтом соленой пус
тыни Атлантики. Вест-Индия говорила на испанском языке,
но язык этот был иным: на непререкаемое в Старом Свете в
Новом смотрели, как индюк на зерно.
Мексиканцы... Об этом шумном народе Диего знал пона
слышке. Разве лишь то, что он абсолютно непредсказуем, те-
мен кожей почти как индейцы, и уничтожает безумное коли
чество тортильи и энчиладос1.
Дон бросил черный от слюны горький окурок сигары, в
сердце застряла игла беспокойства. Над доминионом испан
ской короны сгущались тучи измены. Он раздраженно полос
нул взглядом напряженные лица толпы, память цепко держала
слова его высокопревосходительства сеньора Лардиссабаля2:
«...Никаких проводников до встречи с генералом Кальехой
дель Рэем, всякий предать способен!»
Наконец они добрались до грубо сколоченного помоста с
каменными столбами по углам и деревянными балками при
цепях и крючьях. Толчея зажала в тисы. Майор, не скрывая
досады, утерся замшевой перчаткой. Пот чернил влажной по
лосой тулью его велюровой шляпы.
В середину каре, где оказался малый отряд дона Диего, до
пускалась лишь знать: золото с серебром аксельбантов и эпо
лет в шелесте вееров, под сенью летних зонтиков дам.
И вновь, заглушая рокот людских голосов, затрещали ба
рабаны. Послышался высокий, дерущий ухо голос фанфар.
Солдаты взяли «на караул». Вздрогнула и притихла толпа,
расступившись живым и глазастым коридором. Донесся гре
мучий перезвон цепей и хриплые окрики стражи. Площадь
загудела, силясь разглядеть действо.
Их было с полсотни, избитых, в грязном рванье, с полсот
ни смертников, запорошенных известковой пылью Новоис
Острый Соус.
Ответственный сановник при Кадисском регентстве; в 1814 году за
нимался вопросами испанских колоний в Вест-Индии.
229
