убивает муж жену свою, отец детей, взрослый сын престаре
лых своих родителей, пекут и жарят их мясо и пожирают с
чувствованием великого удовольствия. Даже и самые нука-
гивки, во взорах коих пламенеет сладострастие, даже и они
приемлют участие в сих ужасных пиршествах, когда имеют к
тому позволение! Долго не хотел я тому верить, все желал
еще сомневаться в истине сих рассказов. Но, во-первых, из
вестия сии единообразно сообщены нам от двух, несоглас
ных между собою и разных земель, иностранцев, которые
долго между ними живут и всему были не только очевидцы,
но даже участники. Француз особливо сам признавался, что
он всякий раз жертвенные свои добычи променивал на сви
ней; во-вторых, рассказы их согласовывались с теми призна
ками, которые сами мы во время краткого пребывания свое
го приметить могли, ибо нукагивцы ежедневно предлагали
нам в мену человечьи головы, также оружия, украшенные
человеческими волосами, и домашнюю посуду, убранную
людскими костями; сверх сего движениями и знаками часто
изъявляли нам, что человеческое мясо почитают они вкус
нейшим яством. Все сии обстоятельства совокупно уверили
нас в такой истине, в которой желали бы мы лучше сомне
ваться, а именно, что нукагивцы суть такие же людоеды, как
новозеландцы и жители островов Сандвичевых. Итак, мож
но ли их оправдывать? Можно ли с Форстером утверждать,
что островитяне Южного океана суть народ добродушный?
Одна только боязнь удерживает их убивать и пожирать при
ходящих к ним мореходцев. К вышесказанным нами доказа
тельствам мы можем еще прибавить следующее. За несколь
ко лет назад приставал в порте Анны Марии американский
купеческий корабль. Начальник оного Кваккер послал на бе
рег несколько своих матросов без всякого оружия. Острови
тяне, едва только приметили их в беззащитном состоянии,
вдруг собрались и хотели побить и утащить в горы. С ве
ликою трудностью удалось англичанину Робертсу, при помо
щи короля, коему представил он вероломство поступка, мо
гущего навлечь на остров худые последствия, исторгнуть
[181]
