Впрочем, и поверить такой покорности невозможно: она
могла произойти от страха, что и в Европе нередко слу
чается; но Ванкувера они уже не признавали существом вы
ше человека, как капитана Кука, который, однако ж, пал от
их же руки. Ванкувер был между ними в то уже время, когда
они не только знали действие наших огнестрельных орудий,
но и сами имели их и проучили уже многих из европейцев,
чему примеры в его же путешествии можно найти. Доколе
островитяне, при посещении их в первый раз европейски
ми мореплавателями, видели только одно действие нашего
огнестрельного оружия, не зная способов употребления
оного, то они думали, что ружья или пистолеты наши, по
собственному своему устроению, могли в одно мгновение и
на всякое расстояние производить столь ужасное, чудесное
и непонятное для них действие. При таком мнении сотни
их, с своими стрелами, копьями и дубинами, не отважива
лись напасть на одного человека с ружьем в руках. Был даже
пример, что англичанин (см. второе путешествие Кука), за
шедший далеко внутрь острова и приметивший намерение
островитян напасть на него, не имея при себе никакого ору
жия, привел их в ужас круглым футляром для зубочисток,
который, держа в руках, обращал отверстым концом к на
ступившим на него островитянам; а они, ожидая всякую
минуту, что оттуда покажется огонь и гибель для них, не сме
ли к нему приблизиться, и он благополучно достиг берега и
соединился со своими товарищами.
Такой страх может показаться смешным и трусостью ев
ропейцу, привыкшему судить обо всем по своим познаниям и
обычаям. Но причина оного весьма естественна и нимало не
показывает, чтоб эти люди, приходящие в ужас и смятение
при виде нашего оружия, были люди робкие и малодушные.
Подобное сему могло бы случиться и с лучшими европейски
ми войсками. Положим, что обширный ум или случай пока
зал бы какому-нибудь народу способ составлять вещество, по
добное пороху, только в несколько крат сильнее действую
щее, и по оному изобрести соразмерные орудия, которые
[
66
о ]
