мне кажется, —сказал я Кумаджеро, —что губернатор по приез
де своем сюда нас не видал и не объявил нам еще, какое реше
ние в рассуждении нас сделало японское правительство, а хо
чет, чтоб мы учили присланных из столицы людей».
Потом я спросил через стену Мура, как он думает о сем пред
ложении. Он мне отвечал, что, пока губернатор не объявит ре
шение о нашем деле, дотоле не будет он ни под каким видом
учить японцев, а коль скоро такое объявление последует, тогда
он рад будет учить их день и ночь. Я советовал ему до прибы
тия наших судов заниматься с ними каждый день по нескольку
часов и заметил, что тогда мы будем в состоянии узнать под
линное намерение японцев в рассуждении нас и взять другие
меры. Но Мур отнюдь не хотел согласиться на мое мнение.
Тогда я не постигал причины такой его твердости, полагая,
что он позабыл все старое и сделался опять с нами единодуш
ным, но после открылось другое. Таким образом, Кумаджеро
оставил нас, не получив никакого решительного ответа.
Через несколько дней после этого повели меня и Мура в
замок, где первые два по губернаторе начальника, в при
сутствии других чиновников, объявили нам, что им повеле-
но писать к начальникам русских кораблей, если они придут
к японским берегам, и требовать объяснения касательно
поступков Хвостова от начальства какой-нибудь нашей гу
бернии или области, почему, сказали они, намерения их есть
послать во все главные порты* северных местностей письма,
заключающие в себе показанное требование с русским пере
водом. Перевод должны сделать мы вместе с Теске и Кумад
жеро, а теперь они хотят нам показать и изъяснить письмо
их, на японском языке написанное, и узнать наши мысли,
прилично ли будет с их стороны послать оное в Россию.
Переводчики растолковали нам содержание сего письма.
Я нашел, что оно было написано весьма основательно, и бла
годарил их за такое доброе намерение, которое может изба
вить как Россию, так и Японию от бесполезного кровопро* В Кунасири, на Итуруп, на Сахалин, в Аткис и Хакодате.
[409]
