Язык их для нашего слуха был очень непротивен и даже
некоторые слова приятны. Мы могли произносить их весьма
хорошо, и замечания Форстера об оном, кажется, справедли
вы. Что принадлежит до песен, то я слышал один раз только,
как один из них пел сам собою без просьбы с нашей стороны.
Песня казалась печальная, или, сказать по-простонародному,
заунывная, в которой часто повторялось слово «эмио, эмио».
О старшинах или начальниках танских Форстер в одном
месте говорит следующее:
«Мы нашли сидевшего на берегу весьма престарелого,
дряхлого человека, которого никогда прежде не видали.
Многие из окружающих нас нам сказали, что имя его Иогай
и что он их
арики,
или начальник. Подле него сидел другой
человек, который мог бы назваться стариком, если не был в
присутствии первого. Жители сказали нам, что он сын
Иогая, и называли его Ята».
Слова «арики» мы не слыхали. Жители показывали нам
многих старшин или начальников разных частей острова,
указывая на места, где они лежат, но называли их
тереги,
а не
арики. Знакомец наш Гунама также тереги и старший его
сын называется Ята: может быть, это слово означает не имя,
а достоинство.
Остров Тана по географическому своему положению мог
бы служить весьма хорошим перепутьем для кораблей, кото
рым случится плыть с мыса Доброй Надежды на Камчатку, ес
ли бы он не имел невыгод, о коих будет говорено ниже.
Порт Резолюшен на острове Тана от ветров безопасен.
Надобно только быть осторожну в выборе якорного места;
ибо во многих местах гавани на дне есть кораллы, которые
могут перерезать канаты. Вход в гавань можно узнать по
огнедышащей горе, находящейся от оного к северу в 9 или
10 верстах. Между гаванью и горою лежит несколько других
гор; однако ж вершина той, на коей находится жерло, извер
гающее пламя и дым, видна из всей гавани; к берегу же при
ставать по всему заливу очень хорошо, ибо вовсе никакого
прибоя нет.
[ 178 ]
