завлекательно и потому не токмо нам, но и королю
кауайскому и тамошним вождям изрядно голову за
мутил. И все же, по правде говоря, далеко и про
зорливо доктор вперед смотрел, да не те, думаю,
средства избрал. Похитрее надо было действовать,
поосторожнее, не лезть напролом и не возбуждать так
против себя бостонских торговцев. Они-то нам всю
песню и испортили. Да и зачем доктору было менять
названия долин и рек на Кауаи, называть их из свой
ственного ему самолюбования то долиной Шеффера,
то долиной Георга? Одну реку там даже рекой Дон
окрестил! Да кому ж, Александр Андреевич, это по
нравится? Вот канаки и стали против него возбуж
даться, да еще, мнится мне, бостонцы и наш Водс-
ворт их подогрели. Так и грянул бунт. Мы же сами с
канаками в дружбе и согласии старались жить и не
обижать их понапрасну. Ежели хотите мнение мое о
сандвичанах знать, то это люди доверчивые, честные
и простые, большие любители повеселиться. Мы враж
ды к ним никогда не питали. Простите вы нас, Алек
сандр Андреевич, но воевать с канаками, когда они
против нас выступили, у нас руки не поднялись, и
решили мы уйти сами, без пролития крови.
— Понимаю тебя, — усмехнулся Баранов. — Ты,
я слышал, и молодую жену на острове оставил?
— Был грех, — сознался Тараканов. — Устал я,
Александр Андреевич, жить бобылем и крепко к санд-
вичанке той привязался.
— Что ж мы, Тимофей, делать-то теперь бу
дем? — уже совсем добродушно спросил Баранов.
За эту отходчивость, как только разберется в сути,
за готовность спросить совета и любили его те, кто
не один десяток лет знал Баранова и помогал ему
укреплять на дальних берегах владычество Россий
ско-Американской компании.
— Первым делом, считаю, — сказал Тараканов, —
надо нам выручить оставленных на Сандвичевых лю
дей. Для того я сюда и прибыл, чтоб помощь им орга
низовать. Люди там бедствуют, внаем подались, чтоб
с голодухи не помереть. У меня, Александр Андрее
вич, душа не будет спокойна, доколе не вернем мы
наш отряд в Америку.
507
