лей в печи — и вот уже языки пламени жадно охва
тывают сухое дерево.
Думы о подрывных кознях монашеской братии
вкупе с принявшим их сторону подпоручиком Тали-
ным вызывали в душе мрачное ожесточение. По его
же просьбе и настоянию прислали сюда святых отцов
из Валаамского монастыря, чтобы наставлять диких
на путь истинный, нести слово Божие и тем смяг
чать грубые нравы. Так нет же, мало им душеспаси
тельных бесед с дикими, теперь и за него взялись, и
за Анну, всех промышленных будоражить начали.
Разговорами своими о грехе прелюбодеяния, о мла
денце, зачатом без освящения брака церковью, окон
чательно разум Анны помутили, так, что из-за ее
безумных действий и младенца чуть не потеряли. И
того понять святые отцы не хотят, что законная
жена, оставленная в России, давно ему нелюбима и
уж не один десяток лет, с тех пор как вел он дела в
Сибири, живут они врозь. А ведь он обет безбрачия
не давал. Почему же монахи, в слепой черствости
своей, отказывают ему в праве на женскую ласку,
на потребность иметь детишек?
Заступниками алеутов себя считают и потому под
бивают их в промысловые партии более не ходить.
Им, видите ли, диких, гибнущих в морских вояжах,
жалко. А ему своих промышленных, тоже гибнущих
от рук колошей и в морскую непогодь, не жалко? Да
только как же будут дела компании делаться, как
промыслы будут вестись, ежели этому чувству жалос
ти волю дать? Что же им останется тогда? Все свер
нуть, бросить крепости, здесь воздвигнутые, и селения
и бить челом в Петербург, что нет, мол, сил наших и
возможностей далее промыслы и торговлю на американ
ских берегах развивать. Не к тому ли враждебные
намерения монахов клонятся?
Ишь что с подпоручиком Талиным надумали — к
присяге новому государю Александру Первому всех
промышленных и алеутских служащих компании тор
жественно привести! Будто невдомек им, что не вре
мя зимой собирать людей с отдаленных селений, вез
ти их сюда по бурному морю, кормить и содержать
здесь, на Кадьяке, несколько дней, когда и у самих-
32
