банк, когда в игорном зале запестрели алым мундиры англи
чан. У стола, где восседал Николай Петрович, нежданно раз
дался скрипучий, как каретное колесо, голос лорда Уолпола:
— Черт побери! Где этот старый лис?1
Вопрос прозвучал жестко, точно удар шпицрутена, и повис
в притихшем зале. Игра встала, карты упали на стол, все по
вернулись к английскому послу.
Лорд Уолпол, затянутый в красное сукно мундира, с ко
роткой шпагой на белой портупее, стоял впереди дипломати
ческого корпуса союзников-англичан. Белесая нитка усов зло
дергалась.
Нестройно загремели отодвигаемые стулья. Все встали,
потрясенные невиданной дерзостью.
Румянцев дипломатично сделал вид, будто не понял адре
сованной ему реплики, хотя сочетание «старый лис» резану
ло по сердцу и лицо охватило жаром, как от пощечины.
— Милостивый государь, —он понимал всю серьезность и
ответственность сложившейся ситуации и был предельно
вежлив, — извольте объясниться пред господами, кого вы
имели в виду?
— «Кого вы имели в виду», — съязвил лорд Уолпол. —
Вас, сударь, вас —того, кто не без умысла водил Англию за
нос и сокрыл английскую ноту от американской миссии!
Гости с недоумением увидели, как Николай Петрович ше
вельнул губами, нахмурился и промолчал. И это человек, чье
слово для Государя на протяжении десятилетий значило так
много! Чьей милости искали и гнева боялись! Он хотел было
что-то ответить, но его губы и щека задрожали.
— Что вы сказали, милорд?! —взорвался стоявший тут же
князь Осоргин. Он смотрел на английского посла так, словно
не мог и не желал поверить услышанному.
— Я сказал, что сказал, —отрезал Уолпол. —И мы ждем
от господина Румянцева ответа!
— А я хочу, чтобы вы тотчас извинились перед его сия
тельством, милорд, и убирались вон! —тихо, но грозно отче
канил Алексей.
Уолпол ничего не ответил, даже не посмотрел в его сторо
ну. С завидным хладнокровием английский посол поглажи
вал сухими пальцами тщательно выбритый подбородок и не
спускал глаз с канцлера.
10
