Капитан не знал, сколько времени взирал на оживший
лик, когда его самого вдруг охватила судорога нелепого ве
селья, острая жажда раскрытия тайны. Откуда-то из глубин
корабля летел детский плач и стоны, но он не замечал их.
— Говори! Говори! — сорвавшимся голосом закричал
Андрей, соскочил с кровати и обмер, узрев, как заместо
слез серые глаза полковника застеклились кровью, а его са
мого схватили за плечи незримые руки и опрокинули на
кровать.
В наглухо задраенный иллюминатор упорно стучали чер
ные брызги, тяжело и надрывно вздыхал океан. Андрей схо
дил с ума от безысходного удушья, и вместе с ним вихрились
дикие проклятья и крики. Кошмар заполнил каюту; его дыха
нием был огнистый воздух, глазами —рыжие острия свечей,
трепещущих и задыхающихся в углу капитанского стола.
— Врешь! Врешь! —рычал он и в яри отчаяния ломал да
вившие руки, рвал на себе ворот, пугая безумством под чей-
то крик, бессвязный и хриплый.
«О, вечно лгущая судьба! — Преображенский обмяк те
лом. —Наконец-то ты обнажила свои смрадные недра!» Он
чувствовал, как слезы бежали по его щекам, как в истерзан
ном сознании мелькала далеким всполохом мысль: «Вот и
все... Вот и все... Вот и все...» И в душевном надрыве были и
несбывшаяся надежда, и молитва, и отчаяние гордеца.
— Ангелуша, Андрей Сергеевич, касатик, не оставь! —Го
лос Палыча треснул, будто старая пожелтевшая бумага.
В глазах мерцали слезы, и когда они катились вниз по щекам,
денщик сшеркивал их рукавом кожана, а другой рукой про
должал теребить плечо барина.
— Иисусе Христе, помилуйте, батюшка, не пужайте ра
ба своего! Мне жа без вас никак, аки мерину без хомута...
Услышьте, голубь! — Старик осторожно, будто тончайшее
стекло, промокал испарину, выступившую у Андрея Сергее
вича на лице и шее, и продолжал жалобно скулить:
— Вы уж не смейтесь над старым... Сам не рад сердцу мое
му глупому... Ан не желат слушать оно ни лет, ни разуму... Ток
мо в ем и мука и отрада моя. Со всем управлюсь, ежли нужда
гнет... А вот ить с собой ни в жисть... Голову теряю, аки дитя
малое. Да вы знаете... Вы добрый, барин. Так не осердитесь на
мою воркотню. Не оставьте, Иисусе Христе!
509
