Густой сухой воздух обволакивал, как одеяло. Вечер уже рас
пластал свои сиреневые крылья. Алый солнечный шар закаты
вался за горизонт притихшей равнины, следом спокойно рысили
слуги; в широкополых шляпах они походили на трех нахохлив
шихся больших птиц, покачивающихся в седлах, как на ветвях.
...С неподдельным страхом Диего понял, что загадочное и
таинственное обстоятельство коснулось только его.
...Карета вздрогнула, как живая, и остановилась. В оконце
заглянула сальная рожа Муньоса.
— Лучшего места, сеньор, Господь не придумал. Вытряхи
вайтесь, ваша светлость.
Возница без спросу распахнул дверцу империала.
Однако испанец не двинулся. Початок хлебнул страху, уви
дя неожиданную улыбку на строгом лице под загнутыми уса
ми. Дон поманил толстяка указательным пальцем. Тот насто
рожился, почесал свое брюхо и многозначительно подвигал
бровями. Не решившись ослушаться, он наклонился к своему
господину и... нос Муньоса точно попал в железные клещи.
Пальцы подтянули возницу поближе.
— А знаешь, почему сразу заметно, приятель, что ты не
был в Андалузии?
Глаза майора строго смотрели на перепуганного мексикан
ца, словно ожидающего последнего удара матадора.
— Нет, —искренне прогнусавил он.
— Да потому, что у такого наглеца, как ты, зубы целы. Не
вижу уважения, Муньос. Чтоб в последний раз. — Пальцы
разжались.
Глава 14
— Чего рот раззявила, дура? Пошла! Пошла прочь, старая!
Где он?!
Лицо Луиса исказилось. Там, внизу, в распивочном зале
слышалось испуганное кудахтанье мамаши Сильвиллы, ко
торое глушил медный глас...
— Сальварес! —Сердце капитана бешено колотилось. —
Откуда его черт принес?
По лестнице уже стучали каблуки, зло цеплялась за баля
сины сабля. Луис ругнулся сквозь зубы, сунул под подушку
заряженный трехствольник и замер.
332
