Курганов вначале опешил. Потом глаза его увлажнились.
Он погладил смущенного Юрия по голове:
— Похвально и отрадно, что мысли мои опережаешь. Ви
жу, добрые семена в твоей душе посеяны твоим батюшкой.
Держись заветов отчих. Отпиши ему от меня поклон при
случае.
* * *
В гардемаринских классах занятий значительно прибави
лось. Как и прежде, изучали математику и другие науки. Но
курс обучения стал намного глубже и основательней. По
явились новые предметы — навигация, астрономия, гидро
графия, кораблестроение.
Наконец-то Лисянский увидел на кафедре Николая Га
вриловича Курганова. На его уроках редкий гардемарин
дремал или озорничал. То прибауткой, то острой шуткой
разбавлял он нудность математических суждений. Первый
урок математики в новом, младшем, гардемаринском клас
се Курганов, как обычно, начинал с небольшого назида
ния.
— На математике нынче зиждется вся наука, да и вся
вселенная движется. Чего некоторые из вас до сей поры не
разумеют. — Николай Гаврилович лукаво посмотрел на Ли
сянского. — Помыслите сами, — продолжал он, — много ли
успели бы цивилизованные народы в искусствах, ремеслах,
мореплаванье, не будь великих открытий Коперниковых да
Невтоновых? И разве славные мореходы, подобные Магел
лану и Куку либо Берингу нашему, способны были бы со
вершить великие свои вояжи без знания астрономии и на
вигацкой науки?
Когда Курганов назвал Магеллана, Юрий невольно
вспомнил прочитанные им строки из описания Михайлы
Веревкина: «От самого создания мира до обретения Амери
ки никому из смертных не приходило на мысли, что можно
было обойти вокруг земли...» И тут он подумал: «О Куке я
слыхивал, но толком-то ничего не ведаю. Надобно расспро
сить Николая Гавриловича да заглянуть в библиотеку».
Курганов между тем сделал паузу, подошел к окну, зали
тому по-весеннему ярким солнечным светом. Верхняя
створка была распахнута. В классную комнату вместе с за
пахами весны из раскинувшихся внизу гаваней доносились,
временами громкие выкрики. Корабли начали под буксира
ми вытягиваться на Кронштадтский рейд...
32
