— В городе большое несчастье, мистер, свирепствует чу
ма, каждый день умирает до трех десятков, — ошарашил он
Лисянского и пояснил: — Этим летом стояла необычная жа
ра, солнце пекло невыносимо, а затем вдруг обрушились на
город беспрерывные ливни. Почти не прекращаются второй
месяц. Вот и завелась проклятая зараза.
Отдохнув с дороги, несмотря на непогоду, Лисянский
отправился бродить по городу. Центральные улицы пора
жали опрятностью, строгостью линий, тщательностью от
делки зданий. Однако, отойдя в сторону от протянувшихся
по нитке «стрит», он сразу же наткнулся на трущобы. В
ветхих и полуразрушенных домах без элементарных
удобств теснились большие семьи людей низшего сосло
вия. Невольно приходила мысль: «Не в этом ли причина
моровой язвы?»
На следующий день дождь поутих, и Лисянский вновь
бродил по окраинным улочкам, припортовым закоулкам.
Вернувшись вечером, он записал свои наблюдения: «...С мо
ей же стороны я приписываю это к великому множеству но
воприезжих людей нижнего класса, которые, не имея состо
яния жить порядочно, были принуждены жаться вместе и,
стесняясь в небольших хижинах, без чистоты, заразили ат
мосферу. Такое мнение не мало подтверждается тем, что яз
ва токмо в городе существовала в той части, где оные упо
мянутые жилища находились, в прочих же улицах умирало
весьма мало».
Окрестности города выглядели более привлекательно.
Бросалось в глаза отсутствие невозделанной земли. Вспоми
ная заросшие бурьяном окрестности Петербурга, Лисянский
любовался тщательно ухоженными садами, просторными
перепаханными пашнями, четко очерченными канавами и
обязательно аккуратно огороженными по периметру. В от
личие от пышных дворцовых сооружений, которые окружа
ли и Петербург, и Лондон, жилые дома отличались доброт
ной простотой и уютностью. Поражала и необычная тиши
на. Из глубины усадебных построек изредка доносились
крики домашней птицы или мычание скотины. «А где же
собаки?» — подумал он и вскоре убедился, что американцы
довольны тем, что «уши их не обеспокоены беспрерывным
лаянием собак, держимых для увеселения праздных...»
Погода наконец установилась отменная, и можно было
ехать дальше, в столицу Пенсильвании. Почтовый дилижанс
в Филадельфию уходил в полдень, и на станции за час до от
правления собрались почти все пассажиры. Незнакомый
мундир сразу привлек их внимание, и они удивились, узнав,
102
