30 / 196
ЛЕВ КОТЮКОВ
Сразу хочу оговориться: я очень хорошо знал Рубцова,
но дружбы между нами не было. Сказывалась разница в
возрасте — почти одиннадцать лет, да и житейские обсто
ятельства.
Мы — девятнадцатилетние-двадцатилетние литшколя-
ры — больше воспринимали Рубцова не как старшего то
варища, а как непутевого, неудачливого, но доброго стар
шего брательника. А он посматривал на наши художества
со снисходительной симпатией, но иногда с осуждением и
страхом, как на преждевременно повзрослевших сыновей.
Особенно характерно это проявлялось в отношениях с его
земляком, талантливым и, увы!, также безвременно и неле
по ушедшим из жизни Сережей Чухиным.
Замечательный русский поэт Глеб Горбовский в своих
воспоминаниях честно говорит: “Я был слишком занят са
мим собой, своими стихами. И проворонил взлет поэта...
узнал о нем как о большом поэте уже после смерти...”
Нет, мы не проворонили Рубцова, но заняты сами со
бой были чрезмерно. Ну еще бы — Москва, столичные де
вочки, издательства, редакции, богемные вечера и т.п. и
т.д. И небрежно, порой потребительски, из-за общего по
луголодного похмельного быта опекали Рубцова. Приве
ду характерный эпизод:
— Заочники утром приехали, при деньгах ... Но не ко
лются жлобы!.. — рявкает влетевший без стука в мою ком
нату стихотворец К.
Я грохочу кулаком в стену, за которой обитает Сергей
Чухин. Через минуту он у меня.
— Серега, пойдем заочников колоть! Срочно подготовь
Рубцова с гитарой! И рубаху мою отнеси ему, а то кутается
в свой шарф, как воробей недорезанный...
И шли, и успешно кололи зажиточных студентов-заоч-
ников под гитару и пение Рубцова:
Потонула во тьме отдаленная пристань.
По канавам помчался
—
эх!
—
осенний поток!
По дороге неслись сумасшедшие листья,
И всю ночь раздавался милицейский свисток.
~
------------
'
'
1 ■
29