|
Непростой разговор вышел у нас с генеральным директором Вологодского завода дорожных машин Александром Вишняковым.
Беседовали мы по окончании рабочего дня. Вишняков отпустил конторских, и мы увлеклись разговором; говорили на одном дыхании, но подчас на разных языках. И разные мы люди... А все равно, я могу только снять шляпу перед силой духа этого не разминувшегося с горем человека.
- Александр Алексеевич, три месяца назад я был в Вологде по своим делам и вместе со знакомым обедал у вас в заводской столовой. Разговорились с рабочими. Якобы на предмет устройства на работу. И меня поразило, как они отзывались о своем директоре. В наше время редко о ком хорошо говорят. Чем вы завоевали их расположение?
- Мне трудно отвечать на этот вопрос. В принципе я не допускаю, чтобы мне на заводе льстили, и в глаза мне никогда не льстят. Hу, может, иногда на юбилее что-нибудь загнут, но это юбилейные гиперболы. и я их именно так и воспринимаю. Это как стихийное бедствие. которое надо пережить. А в рабочей обстановке мне дифирамбы не поют.
- В общем, мне посоветовали не терять даром время и устраиваться на завод.
- Что человеку нужно? Чтобы его на заводе не обманывали, чтобы он работая, мог достойно жить. На заводе сейчас средняя зарплата превышает 8 тысяч рублей, а есть специалисты, которые получают и по 15 тысяч, и это деньги заработанные. Если сравнить уровень производительности труда с максимальным, что был во время СССР, то сейчас у нас производительность по физическим объемам выросла в два раза.
- Сколько человек работает на заводе?
- Свыше 700 человек. По западным меркам это крупное предприятие, а по российским - всего лишь среднее.
- Что у вас является основной продукцией?
- Нашей основной продукцией являются мобильные здания контейнерного типа, на базе которых решаются практически все бытовые вопросы людей, работающих в полевых условиях. Это нефтяники, мостовики, дорожники, буровики, газовики, геологи...
- Здания? А почему в таком случае предприятие называется Завод дорожных машин?
- Это название было достаточно давно присвоено заводу. И теперь осталось как заводская марка. Она очень дорого стоит. И мы, когда акционировались, марку завода сохранили.
Но практически завод уже десятки лет специализируется как предприятие, решающее вопросы быта в полевых условиях. Выпуск так называемых бытовок мы освоили еще в конце 60-х годов, когда перешли в подчинение Минавтодора.
- А завод в стране один такой был?
- В Минавтодоре он был один.
- И сегодня вы монополисты?
- Сегодня конкуренция очень плотная. Потому что появилось много разных самопальных фирм. Существуют фирмы, которые утверждают, что работают по нашей лицензии. А, например, один северный завод выпускает очень дрянную продукцию, но выходит из положения за счет того, что красит свою продукцию в тот же цвет, что и мы. Даже немцы сдирают с нашего Интернет-сайта картинки и включают в свою рекламу.
- Вот уж от кого не ожидал...
- Да. Причем картинки трехлетней давности. Но, однако, нам по мощности в России равных нет, по соотношению цены и качества, по уровню наших возможностей и номенклатуры тоже нет. Мы не только изготавливаем контейнеры, мы их оснащаем всем необходимым.
- Что собой представляют эти контейнеры?
- Это здания очень широкого назначения. Это может быть и медицинский комплекс, и общежитие на десятки человек, и спортивные, тренажерные залы, бани, сауны, ремонтные мастерские, котельные... Все, что угодно. Допустим, столовая у нас рассчитана максимально на 400 посадочных мест. Она полностью автономна, соответствует всем санитарным нормам, использует любой вид отопления... Быстро возводится в самом безлюдном месте и позволяет в сжатые сроки решить вопросы питания. Потом ее легко можно собрать и перебазировать в другое место.
При этом наши здания можно перевозить в кузове автомобиля, на железнодорожной платформе, с помощью вертолета, а где необходимо, то волоком, на полозьях. Все предусмотрено.
- Значит, как я понял, с помощью ваших зданий можно за считанные дни в любом месте возвести поселок...
- Абсолютно так. Мы как раз и являемся лидером в Российской Федерации по строительству вахтовых поселков.
- И каковы объемы производства?
- Пять тысяч квадратных метров различных зданий в месяц.
- А география поставок?
- Вся Россия. Сахалин, Сибирь, Камчатка...
- И зима не страшна?
- Нет. Когда я пришел на завод почти тридцать лет назад, продукция выпускалась плохая, и я раньше шутил, что в таких вагончиках можно жить только по приговору суда. Теперь - другое дело. Наши здания обычного исполнения выдерживают морозы до 45 градусов, а северного исполнения - до 60 градусов.
- По идее, ваша продукция должна бы заинтересовать МЧС...
- МЧС знает о нас. В этом году, летом, на ВВЦ в Москве Сергей Кожугетович Шойгу знакомился с нашей продукцией и остался доволен. Довольны были и сопровождавшие его лица. Правда, пока никаких договоров мы не заключили.
- Это дело времени... Сегодня завод представляет акционерное общество?
- Акционерное общество. Однако директор при этом не является пешкой. Он имеет достаточный вес и влияние.
- Вы обмолвились, что пришли на завод тридцать лет назад...
- Да, 12 декабря 1974 года.
- А до этого где работали?
- Я пришел с преподавательской работы. Работал на кафедре технологии машиностроения Вологодского политехнического института.
- А что закончили?
- Политехнический институт во Владимире. Просто нормально учился, и мне предложили преподавательскую работу, обещали квартиру, я согласился. Приехал и не жалею, потому что Вологодчина меня покорила.
- Почему для учебы выбрали Владимир?
- Я сам родом из Владимирской области. Я родился в знаменитом поселке Мстёра, это 110 километров от Владимира.
- Вы какого года рождения?
- Я родился 7 октября 1948 года. Когда учился в восьмом классе, родители переехали жить во Владимир. У нас была многодетная семья, шесть человек детей - два брата и четыре сестры.
- А кем были родители?
- Мама была домохозяйкой. Отец был парикмахером. всю жизнь работал парикмахером. Он был одним из лучших специалистов среди мужских мастеров и относился к своему делу с любовью, но, к сожалению, никто из детей не пошел по его стопам.
Отец был фронтовиком, под Кенигсбергом его здорово ранило. Он всю жизнь положил на семью и был очень рад. что все дети выучились, получили высшее образование... У нас была очень дружная семья. Никогда не хныкали, не ныли.
- Вы прямо после школы поступили в институт?
- Я окончил школу рабочей молодежи. После девятого класса перешел учиться в вечернюю школу и пошел работать. Я был здоровым парнем. Для меня в 16 лет поднять мешок с сахаром весом 100 килограммов было не проблемой. В тот период Куба поставляла нам такие мешки с сахаром.
Работал сначала грузчиком, потом лаборантом в Политехническом институте во Владимире. Потом поступил в институт.
- И сразу после института - в Вологду?
- Да, в 1971 году. Три года проработал на преподавательской работе и пришел на завод.
- Чем вас не устраивала преподавательская работа?
- Эта работа сугубо специфическая. А я по складу своего характера люблю практическую работу. И потом, в институте я пришел к выводу, что там, где на сто процентов собирается интеллигенция, там возникают лишние проблемы. Это очень специфичный коллектив, и у них другая система оценки людей. В реальном производстве все иначе. Тут судят о человеке не по словам, а по конкретным делам.
- Понятно. Кем вы пришли на завод?
- Сначала я пришел и несколько месяцев поработал начальником проектно-конструкторского бюро. Директором тогда был Ивлев Виктор Николаевич, умнейший человек, я с уважением отношусь к его памяти... Потом меня назначили начальником вновь созданного цеха. Он еще не был достроен, не было одной стены, а мороз донимал сильно, но я не ныл, не хныкал, не сбежал. И так прижился в коллективе.
Поработал начальником цеха, потом через несколько лет назначили начальником производства, потом стал заместителем директора, руководил реконструкцией завода, организовал подсобное хозяйство. И так вошел во вкус, что председатели колхозов спрашивали у меня, какой я вуз заканчивал, принимали за своего.
- И когда вы стали директором завода?
- Ой, директором я, наверное, стал чисто случайно, потому что я уволился с завода. Вынужден был уволиться. У меня не сложились отношения с последним гендиректором.
Я ушел в 1994 году, организовал ИЧП и занимался ремонтно-строительными работами вне завода. А в 1995 году, где-то в феврале, ко мне пришли работники завода, руководители среднего звена, и предложили баллотироваться на должность генерального директора.
- А прежний куда делся?
- Он подал заявление по собственному желанию, потому что не справился, дела шли очень плохо.
- Вы сразу согласились?
- Мне было 45 лет, я представлял, что надо делать, и согласился.
- Победили легко?
- Я победил убедительно.
- И что досталось победителю? В каком состоянии был завод?
- Было труднейшее положение. Мэр города Якуничев позже в откровенном разговоре говорил мне, что городские власти уже собирались за долги купить завод, снести его к чертовой бабушке и построить на этом месте жилые дома.
- Так все было безнадежно?
- Долгов было море. Люди не представляли, что делать. Однако проблемы в значительной степени были искусственные. Просто прежний руководитель понятия не имел, что такое рынок.
Мы начали заниматься поиском заказчиков, налаживать связи: не ждали, пока к нам придут. Мы избавились от балласта, от непроизводительной сферы, которая приносила нам огромные убытки. Законсервировали производство, чья продукция не была востребована. Но самое главное -работали над качеством, над обучением персонала. И все это сказалось, дало результаты... Не сразу, конечно. Потому что скоро только сказка сказывается.
Переломным стал 1999 год. К нам на завод приезжал менеджер одной известной французской фирмы. Им нужно было обустроить быт 700 иностранных специалистов. Потом этот менеджер приехал во второй раз и рассказывал, что в первый приезд он прошелся по заводу и посмотрел санитарное состояние. Оно его удовлетворило. Второе, что посмотрел, это чем занят персонал. Работают. И мы тогда подписали контракт. И уже через месяц объемы нашего производства возросли почти в четыре раза. И вот с тех пор подъем производства у нас идет практически каждый год.
- И долгов теперь нет?
- Нет. Мы рассчитались по долгам.
- Hу вот, а говорите, что случайно стали гендирекгором, когда ничего случайного нет. Однако вот экономист Явлинский грозился за пятьсот дней перейти к рынку, а вам понадобилось несколько лет...
- За пятьсот дней можно было идти к рынку в Германии, потому что там сохранился менталитет, сохранились кадры, которые знают рынок. А у нас десятки лет истребляли хозяйскую жилку и самостоятельность.
Помните, кукурузу сеяли в Архангельской области. Это же надо было довести народ до такого маразма, чтобы люди, понимая всю глупость затеи, брали под козырек и выполняли план. лишь бы отчитаться.
Скажите, каким образом Явлинский мог в таких условиях за пятьсот дней перейти к рынку? Это утопия. Экономика - дело инерционное и очень сложное. Это целый комплекс взаимосвязанных проблем...
- Понятно, Александр Алексеевич. Значит, вы директором уже семь лет?
- Семь лет.
- А вообще генеральный директор - это работа или должность?
- Это работа. И она, может, тяжелей других в каком-то плане. Директор должен быть публичным психотерапевтом, таким примерно, как Кашпировский, он должен заряжать своей анергией людей. Это не каждому дано.
- Вы не курите, не пьете?
- Курить бросил, как сейчас помню, 31 декабря 1980 года, а перед этим выкуривал полторы пачки папирос за день.
Я выпивал и курил, но в свое время бросил. Зачем? Человеческая жизнь очень скоротечна, не успеешь оглянуться - тебе уже пятьдесят лет. Я могу в любой самой пьяной компании быть трезвым и веселиться.
- В отпуск ходите каждый год?
- Ни одного отпуска я практически полностью не отгулял.
- То-то, я смотрю, глаза у вас усталые...
- Ну, к сожалению, не получается полноценно отдохнуть. Кот из дома, мыши в пляс, - смеется Вишняков.
- Ваше предприятие для Вологодской области можно считать крупным?
- Я как-то не задумывался над этим. Мы работаем и работаем... По объемам производства среди машиностроителей где-то, наверное, в первой пятерке. По численности работающих далеко не первые. А, например, по выработке на одного работающего нам равных нет, как и по уровню зарплаты, да и по темпам роста капвложений.
- Губернатор был на предприятии?
- Нет. Заместители губернатора практически все были, а он нет. У него помимо нас 28 районов, не считан мэров городов. И я чувствую, что для него лучше, когда ты делаешь свое дело добросовестно и не заставляешь губернатора вмешиваться для исправления ситуации. Это для него самое главное. Он уважает самостоятельных людей.
Вообще я считаю, что нам повезло, что в самые трудные годы губернатором Вологодской области стал Вячеслав Евгеньевич Позгалев. Он прошел школу "Северстали", был мэром Череповца, членом Совета Федерации и готов был к должности губернатора.
Я вам говорил, что у нас на заводе были тяжелые времена. И был закон о банкротстве, который составляли наши теоретики реформ. Это, может быть, хороший закон в условиях устоявшейся рыночной экономики, но в условиях переходного периода, в условиях кризиса и неплатежей он был губителен для предприятий.
Между тем история человеческого развития показывает, что там, где вымирали ремесла, там исчезали целые цивилизации. И наш губернатор это понимал. Он составил список предприятий, особо важных для экономики области, и без его решения окончательные санкции по этим предприятиям принимать уже было нельзя. Он нас тем самым уберег. И таких примеров много. А взять праздник... Как он сказку сделал былью? Вы знаете, что католический Санта-Клаус родился в Финляндии, а наш Дед Мороз - в Великом Устюге. Это 500 километров от Вологды. Уникальное, бесподобное место. И вот по инициативе губернатора там побывало много известных людей, был и Лужков, и сейчас этот юго-восточный угол Вологодской области стал местом паломничества туристов, медленно, но Великий Устюг развивается и живет.
- Да, это добрый знак. Вы депутат областного собрания?
-Нет.
- И нет желания быть депутатом?
- Ну, может быть, когда на пенсию пойду и мне делать будет нечего. А сейчас директорский час дорого стоит. И потом, меня смущает, что депутат часто думает одно, говорит другое, а делает третье.
- А директор предприятия не так?
- Нет. Это совсем другое. Тут, если ты сказал слово, умри, но сделай, иначе с тобой потом не захотят иметь ничего общего и ты с твоим предприятием вылетишь в трубу.
- Понятно. Что читаете на досуге?
- Честно говоря, времени для чтения нет, но что не читаю, так это современные детективы. Ни одного не приобрел, ни одного не прочитал, потому что я не могу читать то, что ничего не дает ни сердцу, ни уму.
В основном читаю экономическую литературу да газеты местные и федеральные.
- Но в свободное время чем-то увлекаетесь?
- Сейчас все время отдается семье. А так увлечений была масса. Люблю поработать и отдохнуть на свежем воздухе. Встречаюсь с друзьями по фонду Корсакова. У нас в Вологде существует фонд поддержки Владимира Николаевича Корсакова. Это наш знаменитый художник. Очень талантливый человек. Ему 80 лет, он ветеран войны, моряк. Я счастлив, что знаком с ним, что могу прийти к нему в любое время и попить в домашней обстановке чаю.
- Семья у вас большая?
- Нет. Семья у нас достаточно молодая. Ей всего семь лет. Жена Наталья Алексеевна сейчас по уходу за ребенком не работает. Дочке Даше скоро год исполнится.
Правда, это у меня второй брак. С первой женой я прожил четверть века. Она очень замечательная женщина и как хозяйка, и как человек, но пришлось расстаться.
- Родители ваши живы?
- Отец умер, а мама живет во Владимире с младшей сестрой.
- Вы их навещаете?
- Каждый квартал навещаю. Это всего 450 километров.
- А где вы себя чувствуете дома: там или здесь?
- Там я среди родных, а дома я себя чувствую на Вологодчине. Здесь семья, дочка и даже могила есть... Первая дочка Маша у нас погибла. Ей было почти пять лет. Она была очень развитая девочка, очень общительная, такая говорунья, очень добрая душа... Она погибла в автомобильной аварии в прошлом году, в июле... - Вишняков заговорил вдруг глухим, словно бы не своим голосом. Я не хотел нарочно причинять боль, но инстинктивно понимал, что эта боль врачующая, и молчал.
После паузы Александр Алексеевич продолжил:
- Извините... Это все равно что вы видите перед собой человека без ног, вы догадываетесь, что ему плохо, но вы не представляете, как ему плохо и тяжело... Через семь дней после похорон я вышел на работу. Не мог дома сидеть. Представьте себе человека, который находится один в квартире, где еще недавно звучал смех, а теперь тишина и никого нет... Жена в больнице, дочь в могиле.
- Как на заводе встретили?
- Они молодцы все, подтянулись в работе.
- Вы в церковь ходите?
- Вы знаете, я крещеный, но что касается церкви, то для меня это просто свод правил. Я, конечно, с уважением отношусь к религии. Она смягчает стрессовые ситуации, я с этим согласен и вижу в этом позитивную роль религии. Но что это истина в последней инстанции, что это всеобъемлющее учение, я не согласен. Ко мне часто приходят священники, они
oбpащаются за помощью, я с ними никогда не вступаю в дискуссии, но всегда готов помочь. Их роль благородна. Но я отношусь к религии как к философскому учению.
- А к Богу?
-А Бог - это обобщенное философское понятие.
- А душа человека? Она ведь бессмертна...
- Она остается в памяти.
- И только?!
-Да.
- Тогда вам трудней пережить смерть близких...
- К сожалению, вы правы... Не зря же говорят, что утопающий хватается и за соломинку.
- Александр Алексеевич, может быть, жестокий вопрос, но не взыщите. Вам 54 года, вы генеральный директор предприятия, но у вас в глазах усталость, и в прошлом году погибла дочь... В чем смысл жизни?
- Смысл жизни искать не надо. Я просыпаюсь утром, я уже знаю, что должен сделать сегодня, мне даже времени не хватает другой раз. При этом я мог бы привести массу примеров моих знакомых, которые с нетерпением дожидались пенсии, уходили на покой и через два-три года умирали...
Поэтому, по-видимому, смысл жизни для любого человека заключается в полезной деятельности для людей и для семьи... Я чувствую, что нужен людям. Я прихожу домой и вижу, что меня с радостью встречают и ждут. У меня маленькая дочка. И сейчас моя задача - это, во-первых, погулять на свежем воздухе, она теперь только начинает ходить, значит, надо походить побольше. Второе - поиграть. Третье -уложить спать, поразговаривать...
- Что ж, раз такое дело, не буду вас задерживать, Александр Алексеевич, а то рабочий день уже закончился и вас ждут дома. Спасибо за беседу. |
