|
Съездить в Великий Устюг хотелось давно. Гораздо раньше, чем туда поселили Деда Мороза. Название этого города помнилось с детства из книг о русских первопроходцах, встречалось потом в книгах по искусству, в пояснениях к музейным экспонатам. Единственный из наших знакомых, побывавший там, рассказывал чудные истории о местных красотах, о доброжелательных людях и о детях, которые ходят в школу на лыжах прямо по городским улицам. Когда началась раскрутка проекта «Великий Устюг — Родина Деда Мороза», стало понятно: надо торопиться. Как бы этот удивительный город не исчез за лубком, в котором Дед Мороз почему-то живет в резиденции, а не в палатах, не в хоромах, и даже не во дворце.
И вот ушедшим летом, оставив дома мужей и собак, мы на четыре июньских дня сбежали в Великий Устюг. Добрались туда тюменским поездом, к которому цепляют один устюжский вагон. В Котласе его соединили с вагоном, который пришел из Вологды, с двумя вагонами местного сообщения, и этот маленький состав отправился по железнодорожной ветке на Устюг. Ехали в нашем вагоне в основном устюжане, ехали домой или в гости к родственникам. Туристов, кроме нас, не было. Рядом с нами расположился спокойный интеллигентный мужчина. Из-за него у нас состоялось небольшое пари: поспорили, кто он по профессии. Обе не угадали. Он оказался ювелиром; чернь по серебру — один из местных промыслов.
Без проблем мы добрались от вокзала до гостиницы, без проблем поселились в двухместном номере и вышли в город. Сразу возник вопрос, куда идти. Справа на поросшей травой площади стояли два роскошных храма. Налево улица вела к реке. Решив, что окрестности гостиницы мы всегда успеем осмотреть, отправились к Сухоне. Великий Устюг расположен на высоком берегу и тянется вдоль реки на несколько километров. Сухона слегка изгибается, и с набережной можно увидеть красивые панорамы города. Лучший вид — с противоположного берега, где располагается Дымковская слобода с двумя храмами XVIII века. (Никакого отношения к дымковской игрушке эта слобода не имеет).
Моста поблизости видно не было, и мы пошли на причал к небольшому катеру. Оказалось, что катер заказан для экскурсии школьников. Капитан сказал, что к противоположному берегу они не пойдут, покатаются по реке часа два-три, вот только выяснят, где сейчас мели, а где можно пройти свободно. Разговор о мелях и рассказы, кто, сколько часов и при каких обстоятельствах просидел на мели, мы потом слышали еще не раз. Сухона — река неглубокая, дно песчаное, течение быстрое, мели образуются то тут, то там. Расчисткой дна давно по-настоящему никто не занимается. Расставаться на три часа с Устюгом, в который мы только что приехали, не хотелось. Решили, что кататься по Сухоне не будем, пойдем в город, а на другой берег отправимся завтра.
Центральная улица Великого Устюга — Советский проспект. На ней и огромный Успенский Собор, и памятник знаменитому земляку Семену Дежневу, и множество двухэтажных купеческих особняков XIX века. Нельзя сказать, что все блистает свежестью побелки и окраски, но запущенным и обшарпанным тоже не выглядит. В особняках располагаются всякие учреждения, так что внутри туристу делать нечего. Они, впрочем, и снаружи очень хороши и гармоничны. Кстати, сегодняшние их хозяева о гармонии тоже заботятся. Дома украшены каким-то кабелем, может быть телефонным. Разноцветный кабель не просто уныло тянется вдоль карнизов, а выкладывается всякими узорами, изображая гирлянды. То идет по фасаду волна, то завивается кольцами, а то выстраивается в ряд елочек. На старой фотографии 1920 года мы видели один из этих особняков, украшенный гирляндами из елового лапника. Традиция.
Храмы Великого Устюга — отдельная тема. Их в городе около двадцати. Устюг с XVI века был богатым городом на торговом пути из Европы через Белое море. Двину и Сухону. Устюжские купцы не скупились, стараясь щедрыми пожертвованиями на храмы заслужить милость Божию. Храмы получились разные: огромные и маленькие, очень стильные и эклектичные. Только один из этих храмов мы увидели в совершенном запустении, но и только один оказался постоянно действующим. Еще в одном храме новый священник пытался возобновить церковную службу. Остальные более или менее активно эксплуатируются светскими учреждениями. Несколько храмов принадлежат музею. Там развернуты экспозиции: церковного искусства, быта, народных промыслов. В Успенском соборе — библиотека. В церкви Сретения — архив. Больше всего не повезло, кажется. Михайло-Архангельскому монастырю. На его территории располагается то ли автомобильный, то ли автодорожный техникум. Главный собор закрыт, в трапезной учебные аудитории; братские кельи и прочие здания на территории монастыря тоже не пустуют. Брутального вида молодые люди курили, сидя на ступеньках собора, делились впечатлениями от только что сданного зачета.
Побродив по городу, заглянув в храмы-музеи, к концу рабочего дня мы снова оказались на набережной. Зашли в основное здание Великоустюгского музея. Мы были единственными посетителями и осмотрели, наверное, две трети экспозиции, когда подошло время закрытия. Ускорили шаг, чтобы пробежать по оставшимся залам, но оказавшийся поблизости директор сказал, чтобы мы не торопились, а приходили завтра по тем же билетам и всё спокойно посмотрели. Надо добавить, что билеты стоили пять рублей. (Мы приводим здесь цены, чтобы читатель оценил скромность трат, которые могут предстоять путешественникам.)
Выйдя из музея, посидели немного на высоком берегу Сухоны, полюбовались пейзажем и небом. Северное небо — очень высокое и яркое, мощные тяжелые облака плывут быстро. Солнечный свет и тени облаков чередуются, все время изменяя пейзаж. Яркими пятнами и полосами высвечивались то песчаный пляж, то зеленая пойма реки, то белые храмы.
Июньский день на севере длинен, можно гулять допоздна, но усталость и холодный северный ветер заставили нас развернуть свои стопы по направлению к гостинице. К тому же надо было выяснить, как нам завтра попасть на другой берег Сухоны.
На другом берегу располагается не только Дымковская слобода, но и Гледенский холм, — в месте, где сливаются две реки, Сухона и Юг. Оттуда и пошел Устюг. Потом «из-за удобства местности» город был помещен почти на километр выше, но название свое сохранил. А на Гледенском холме сейчас стоит Троице-Гледенский монастырь, рядом деревня Морозовица. (К Деду Морозу она прямого отношения не имеет).
В гостинице нам разъяснили, что вверх по Сухоне, на верхнем краю Устюга, есть мост, а вниз по реке — паромная переправа. Решили ехать автобусом через мост. Автобусы и маршрутки в Великом Устюге ходят строго по расписанию, правда не слишком часто. В Морозовице вышли из автобуса, спросили, в какую сторону идти к монастырю и, сделав несколько десятков шагов, остановились перед удивительным домом. Был он весь весело раскрашен и изукрашен. Долго рассматривали мы сцены заячьей охоты и тетеревиного тока; снегирей и лисиц; тонкую кружевную резьбу, собак и двуглавого орла на коньке крыши. Встретившуюся вскоре старушку расспросили, чей это дом. Оказалось, живут там ее родственники. Переехали в Морозовицу несколько лет назад, купили дом, самый обычный, не новый, серый бревенчатый. И стал хозяин дом украшать. Сначала па фанере нарисует, потом выпилит такой формы, какой ему нужно, и прибьет, куда задумал.
Пришли наконец к монастырю. Посреди двора прямо перед нами огромный собор с высоким крыльцом, на двери замок. Вокруг пустота и тишина. Походили по монастырю, осмотрели все постройки, залезли на невысокую угловую башенку. Опять вернулись к главному собору и услышали идущий откуда-то изнутри тихий звук голоса. Вошли в маленькую приоткрытую дверь, которую вначале и не заметили. Голос стал слышнее. Пересекли полуподвальное помещение и поняли, что за закрытой дверью кто-то молится. Очень скоро из полуподвального помещения стали выходить женщины. Их было семь, в основном старушки. Одна, подойдя к нам, поинтересовалась, не хотим ли мы зайти внутрь собора. От такой радостной неожиданности мы стали мямлить, что, если можно, то мы. разумеется... Женщина удивленно сказала, что, конечно, можно, и пошла за ключами. Она оказалась директором музея "Троице-Гледенский монастырь". Продала нам два билета по пять рублей и сказала, что если хотим фотографировать внутри собора, то нужно заплатить еще десять рублей. Заглянув в открытую уже дверь собора, мы тут же вернулись к ее столику. Фотографировать будем обязательно!
Дивной красоты резной деревянный иконостас поразил нас. Мы уже видели резные иконостасы и в храме-музее, и в действующем соборе Прокопия Праведного. Все они отличались богатой и тонкой деревянной резьбой: винтовые столбы, гроздья винограда, листва, цветы — все очень пышно, красиво. На иконостасе, который был перед нами, тоже было все это, но еще его населяло множество живых существ. Беспечно восседали на карнизах ангелы, готовы были делиться своим знанием евангелисты на Царских вратах, снисходительно смотрел с облака добродушный Бог. Деревянная храмовая скульптура — достопримечательность этих мест.
Прощаясь, попросили объяснить, как спуститься к Сухоне. Молодая девушка взялась показать нам тропинку. Мы, конечно, не удержались и спросили, что происходило в полуподвале храма. Оказалось, то была воскресная служба. Директор ведет ее по праздникам и воскресеньям. Мы удивились: почему не священник? Оказалось, что священников в Устюге мало, как, впрочем, и прихожан.
Простившись с провожатой, мы зашагали через пойменный луг. Пара каких-то куличков настойчиво кружила над нами несколько минут. А потом, уже на песчаном берегу, мы подверглись настоящему нападению чаек. Птицы пикировали прямо на нас и отворачивали, казалось, не далее чем в полуметре от головы. Потом разворачивалась для новой атаки. Все это сопровождалось резкими и громкими криками. Вспомнился старый хичкоковский фильм, и стало жутковато, захотелось прикрыть голову и убежать. Но причины такой агрессии оказались совсем не мистическими. Мы чуть не наступили на гнездо. В -нем лежало яйцо; из другого только что вылупился птенец, он еще не успел обсохнуть. Мы поторопились оставить растревоженное семейство.
У Дымковской слободы стал встречаться народ. Живописно разлеглись на травке три мужичка, устроив себе небольшой пикник; проехали на велосипеде два мальчика с удочками. А на мостках, где полощут белье, жизнь просто кипела. Женщины, мужчины, дети — все были чем-то заняты: терли, полоскали, отжимали, складывали белье в корзины. Без дела не сидел никто...
На следующий день мы поехали в Сольвычегодск Прямого сообщения между Великим Устюгом и Сольвычегодском не оказалось. Нужно делать пересадку в Котласе. До Котласа ехали на микроавтобусе. Водитель, он же хозяин микроавтобуса, объяснил, что он частный предприниматель. Городское автопредприятие договаривается с ним о работе по строгому расписанию на тех маршрутах, где мало пассажиров и большие автобусы пускать было бы нерентабельно. Водитель оказался разговорчивым и всю дорогу рассказывал нам о местности, по которой мы проезжали, и об историях, которые случались с ним на дороге. Рассказал и о двух американках, которых вот так же вез до Котласа. По дороге показывал им маленький альпийский садик, который развела старушка в одном из сел, даже остановился, чтобы они его сфотографировали. Нам на этот садик пришлось смотреть на ходу: минут двадцать мы стояли на переезде, на котором застрял железнодорожный состав, и приходилось наверстывать упущенное время, чтобы не выбиться из графика. А об американках мы уже мельком слышали в устюжском музее.
Уже в Котласе заботливый водитель посоветовал, чтобы в расписании мы искали маршрут, который идет до берега, а не до Сольвычегодска. Потому что Сольвычегодск — это станция, и нам туда совсем не надо. Зная по опыту, что станция Великий Устюг тоже находится не прямо в городе, мы четко выполнили инструкцию: в расписании нашли ближайший рейс «до берега». Ехали минут сорок. Оказалось, это действительно просто берег: несколько кустиков и паромный причал, больше ничего. Зато на другой стороне — среди одноэтажных домиков на невысоком зеленом холме — огромный белый собор, колокольня со шпилем. Наверное, знатоки архитектурных стилей и люди с развитым эстетическим чувством могли бы высказать претензии к этому архитектурному памятнику, который не раз перестраивался и достраивался. Но есть у него бесспорное достоинство: в этой все-таки немного дикой местности он хозяин. Глаз не отведешь, если находишься поблизости.
Паром подошел быстро и так же быстро доставил нас на другой берег Вычегды. Конечно, мы сразу пошли к собору. Дверь закрыта, вокруг не души, но рядом с дверью к стене прислонен велосипед. Это нас ободрило. На стене расписание работы музея. С 13.00 до 14.00 — обед. Выходной день — понедельник. Был понедельник и десять минут второго. И все-таки мы нажали кнопку звонка. Через минуту услышали, что кто-то идет. Дверь открыла девушка и извиняющимся голосом сказала, что они сейчас обедают. Мы тоже извиняющимся голосом сказали, что знаем про обед и про выходной-понедельник прочитали, но вот приехали и очень хотели бы посмотреть. Девушка спросила, не можем ли мы подождать, пока они пообедают. Мы радостно согласились и двинулись в город. Впереди виднелись купола еще одного собора, и мы направились к нему.
Введенский собор — действующий. Когда мы подходили к ограде, на крыльцо собора вышла старушка и стала запирать дверь. Мы побежали и с криками «простите, извините...» и заветной фразой «мы приехали посмотреть...» спросили, нельзя ли войти внутрь. Старушка полюбопытствовала, откуда мы, и, услышав, что из Москвы, стала снимать замок. Конечно, можно, так далеко ехали... Здесь мы опять услышали о тех же американках. Да, на их красоту приезжали полюбоваться даже из Америки. Одна из американок немного говорила по-русски. Старушкина внучка, которой пятнадцать, тихонько сказала бабушке, чтобы та попросила у американок доллар посмотреть, у них, наверное, есть. «А то ведь все говорят: доллар, доллар, а мы и не видели его никогда». Американка засмеялась и достала доллар. Старушка с девочкой его рассмотрели и стали отдавать, а американки не берут. Говорят, это для вас, это подарок. «А мы же только посмотреть просили. Внучка как уж радовалась, что у неe теперь настоящий доллар есть».
Сразу за оградой храма стоит рубленая деревянная избушка, внутри нее бьет ключ. Бревна избушки, на которые попадает вода, желоб, по которому она стекает, покрыты кирпично-красным налетом. На вкус вода оказалась очень соленой. Это и есть та самая соль вычегодская, благодаря которой появился этот город, эти храмы, поднялся род Строгановых, В возникло целое направление в церковном искусстве — строгановское и состоялось еще много значительных событий в истории России.
Прежде чем вернуться на берег, прогулялись по городу. Он небольшой, почти весь одноэтажный. В центре города увидели старинный усадебный дом с двумя флигелями по бокам и обширным двором. В Устюге такой большой усадьбы нам не попа- далось. Попытались выяснить у прохожих, чья усадьба, но краеведа, к сожалению, не встретили. Женщины только пожимали плечами. Раньше здесь был санаторий.
Пора было возвращаться. В соборе нас встретили уже знакомая девушка с подругой. Честно предупредили, что у них реставрация, и, услышав наши заверения, что это не помеха, продали обязательные пятирублевые билеты в храм и в музей церковного искусства, который располагался тут же, в одном из помещений собора. Самое замечательное в храме — Царские врата, выполненные в необычной технике: прорезные золоченые накладки образуют тонкий ажурный узор на фоне разноцветной слюды. В музее интереснее всего разные покровы, вышитые женщинами в строгановских мастерских. Работа тончайшая. Это не просто церковные символы, это картины с живыми лицами, которые можно рассматривать, о которых можно думать. Оставшиеся до парома двадцать минут провели на колокольне, любуясь окрестностями.
На прощанье купили сувениры — походные берестяные солонки. Девушки приглашали приезжать еще. Мы посожалели, что, если бы заранее знали, что у них в Сольвычегодске работает гостиница, могли бы по-другому спланировать свой маршрут и остаться еще на день. Девушки удивились нашей ограниченности: уж переночевать-то и без гостиницы всегда найдется у кого.
Паром отправился по расписанию. На берегу уже стоял автобус.
Следующий день был последним в Великом Устюге. Побродили еще немного по полюбившимся нам устюжским улочкам; полюбовались на прощанье красотой его храмов, Сухоны; пожалели, что во многие места не успели или не смогли попасть. Была среди них и та самая резиденция Деда Мороза. Она находится за городом, и ехать туда нужно специально. К Деду Морозу мы за это время привыкли. Щиты с его изображением висят в Устюге и в июне. Есть в городе Почта Деда Мороза, Лавка Деда Мороза. Устюжане к Деду Морозу относятся хорошо: ведь благодаря ему в городе чаще стали появляться гости. Да и мы поняли: Устюжскому краю необходимы туристы. Тогда можно надеяться, что в новые здания из древнего Михайло-Архангельского монастыря переедет автодорожный техникум, а в двухсотлетнем особняке будет не муниципальное учреждение, а музей устюжского купца. Две американки, две москвички и по нескольку экскурсионных групп за сезон — этого ведь так мало для такого великого города. |
