стоили. Шахтовладельцам было выгоднее продавать уголь в
Константинополь, где стоял флот союзников, и получать твер
дую валюту, чем отечественные «колокольчики» (купюры, на
которых был рисунок Царь-колокола).
«Они, как свиньи, своим бессердечием подтачивают вели
кий дуб, желудями которого кормятся», —без околичностей
припечатывало «Вечернее время».
Никто не понимал, что это конец.
Неужели эти пятнадцатилетние гимназисты, юнкера и ка
питаны Ивановы должны были выковывать белую победу?
Они одни? Да, с ними великие тени —Петр I, Екатерина II,
Суворов, Скобелев, Столыпин.
Мертвая Великая Россия пыталась победить.
В обозе добровольцев неудержимо двигалась месть.
Будто не было революции, будто ничего не произошло, на
двигалась она на простонародную Россию.
«По дошедшим до меня сведениям вслед за войсками при
наступлении в очищенные от большевиков места являются
владельцы, насильно восстанавливающие, нередко при пря
мой поддержке воинских команд, свои нарушенные в разное
время имущественные права, прибегая при этом к действиям,
имеющим характер сведения личных счетов и мести. Приказы
ваю такие явления в корне пресекать и виновных привлекать к
строгой ответственности». Эта телеграмма Деникина должна
была остановить помещиков или хотя бы заставить задуматься.
Деникин надеялся уравновесить интересы, чтобы объеди
нить крестьян, землевладельцев, промышленников, интелли
генцию. В итоге он никого не объединил. В его обозе находи
лись все те же разрозненные силы.
С взятием Курска кутеповский 1-й корпус выдвинулся впе
ред. Слева и справа от него шли конные корпуса Шкуро и Юзе
фовича. Напор был сильным, дух — крепким.
В этот решающий для наступления момент командующий
Добровольческой армией генерал Май-Маевский приказал
выделить из кутеповского корпуса шесть полков для отправки
их на Украину против Махно. Шкуро отдавал бригаду Терской
дивизии, Юзефович —два полка.
Кутепов не находил себе места. Почему ослабляется корпус?
Спорить он не мог, надо было подчиняться. Он чего-то не
понимал. Разве нельзя было оставить на Украине только сдер
живающие силы, а все бросить на Москву?
Ему мог бы ответить генерал Слащов, который в ту пору как
раз воевал с батькой Махно. Вот его записки: «Союзники дава
ли деньги, рассчитывали возместить свои расходы русским уг
лем и нефтью.
154
