го, велели мне войти в самую малую клетку*, стоявшую в тем
ном углу здания; Хлебникова поместили подле меня в другую
клетку, которая была побольше моей и посветлее; подле него
содержался один японец; а в четвертую клетку, самую большую
и, по положению своему, лучшую**, поместили всех матросов;
потом заперли наши клетки замками и дверь затворили.
Мы не могли понять, что значили губернаторские слова,
что матросы будут содержаться в настоящей тюрьме, а мы в
инверари; напротив того, теперь видим, что наши места го
раздо хуже. После мы уже узнали, что различие состояло в
том, что из нас каждый имел свою клетку, а матросы помеще
ны были все вместе в одной. Впрочем, мы такой милости не
очень желали, да и наши клетки были так близки, что я с
Хлебниковым свободно мог разговаривать.
Заключенный подле Хлебникова японец тотчас вступил с
ним в разговор, сказав свое имя и объявив, что через шесть
дней его выпустят; потом подал он ему небольшой кусок соле
ной рыбы, за который Хлебников подарил ему белую косын
ку***, а рыбой поделился со мной. Голод заставил нас почесть
этот кусок большим лакомством. Поздно вечером уже быв
ший наш работник Фок-Массе с двумя мальчишками принес
нам ужин, состоявший из жидкой кашицы и двух маленьких
кусочков соленой редьки на каждого, а для питья теплую во
ду. Фок-Массе имел вид сердитый; на вопросы наши отвечал
грубо, но не бранил и не упрекал нас в том, что мы ушли****.
* Она была в длину шесть шагов, а в ширину пять; вышины же имела фу
тов десять.
** Лучшая потому, что проходило в нее более света и свежего воздуха, а
притом из нее можно было видеть разные наружные предметы; от меня
ж е ничего не было видно.
Однако ж после Кизиски, увидев эту косынку случайно и узнав, откуда
он ее получил, взял у него и представил начальникам своим, которые и
велели хранить ее с прочим нашим платьем.
**** Сначала мы думали, что он опять будет при нас, но узнали, что ему веле
но было только показать мальчикам, как с нами обходиться, и выучить их
русским названиям необходимых для нас вещей; хотя это и не нужно бы
ло, ибо мы могли уже выразить свои надобности и на японском языке.
[
384
]
