Мы тотчас догадались, что она нас видит и, верно, делает зна
ки поселянам, почему и стали спускаться в лощину, чтоб про
браться по ней к лесу. Но не успели мы сойти на самый низ ее,
как вдруг лощину с обеих сторон окружили люди, прибежав
шие и приехавшие верхом; они подняли страшный крик.
Я
и Макаров пошли в мелкие кусты и скоро от них
скрылись. Но из кустов далее идти нам не было возможно,
потому мы тут легли, ожидая своих товарищей и высматри
вая, сколько было тут поселян и чем они вооружены. Но, к
великому нашему удивлению, увидели, вместо поселян, не
сколько десятков солдат под командой одного офицера, быв
шего на лошади; они все были вооружены не только саблями
и кинжалами, но и ружьями и стрелами. Они уже успели
окружить наших четырех товарищей, которые принуждены
были сдаться. Мы из кустов видели, как японцы им связали
руки назад, спрашивали о нас и повели к морскому берегу.
Народ же между тем сбегался, и японцы принялись ис
кать нас двоих. Тогда Макаров спросил меня, что мы двое бу
дем делать. Я ему сказал: может быть, до ночи японцы нас не
сыщут; мы проберемся к морскому берегу, спустим рыбацкую
лодку и уедем на остров, а потом на Татарский берег. Но где
паруса наши, чайник, огниво, большие ножи? Это все было у
наших товарищей и попалось к японцам, а у нас осталось
только по рогатине: у меня с долотом, а у Макарова с ножом.
Однако ж, несмотря на это, я предложил моему товарищу, ес
ли мы освободимся от японцев, поискать на берегу рыбацкой
хижины и силой получить все нам нужное; он согласился.
Мы сидели, прижавшись в кустах, и видели сквозь ветви
солдат и поселян, бегавших по обеим сторонам лощины и нас
искавших. Наконец, четыре человека, из них двое с саблями,
а двое с копьями, спустились в лощину и пошли вдоль ее пря
мо к нам, а прочие по сторонам лощины шли рядом с ними,
держа ружья и стрелы в руках.
Когда они были уже близко нас, Макаров, увидев, что я
взял в руки свою рогатину, стал со слезами меня просить,
чтобы я не защищался и не убил кого из японцев, говоря,
[ 375 ]
