стигнув ее, переночевать в ней и для того поднимались к то
му месту, где предполагали найти ее.
Перед захождением солнца достигли мы, с превеличай
шими трудами, самой вершины хребта, который был один
из высочайших по всему Мацмаю, ибо из гор, виденных
нами к северу, немногие превышали его вышиной. Вершина
сего хребта вся покрыта была горным тростником, между ко
им повсюду лежал снег. Большие деревья только изредка сто
яли кое-где; землянки мы не нашли; но тут считали себя в со
вершенной безопасности, ибо никак не ожидали, чтоб япон
цы вздумали искать нас на такой ужасной высоте, почему
тотчас развели огонь и стали готовить ужин, состоявший в
черемше и конском щавеле, набранных нами по берегам реч
ки, которую мы сегодня (25 апреля) прошли в лощине вброд.
Растения сварили мы в снежной воде, а между тем высушили
свое платье, которое перемочили при переходе рекой, где
вода была гораздо выше колена, и построили на ночь из гор
ного тростника шалаш.
Наевшись вареной травы с небольшим количеством на
шего запаса, мы легли спать, когда уже наступала ночь. От
жестокой усталости и от неспанья более двух суток сначала я
уснул крепко и, может быть, часа три спал очень покойно.
Но, проснувшись и почувствовав, что у нас в шалаше было
чрезвычайно жарко, я вышел на воздух.
Тут, подле шалаша, прислонившись к дереву, стал я размыш
лять на свободе. Сперва обратил на себя все мое внимание ве
личественный вид окружавшего нас места: небо было чисто, но
под ногами нашими, между хребтами, носились черные тучи,
и надобно было полагать, что на низменных местах шел
дождь; все горы, кругом покрытые снегом, видны были весьма
ясно; я никогда прежде не замечал, чтоб звезды так ярко блис
тали, как в эту ночь. В окрестностях же царствовала глубокая
тишина.
Но это величественное зрелище мгновенно в мыслях моих
исчезло, когда я обратился к своему положению. Мне пред
ставился вдруг весь ужас нашего состояния: мы, шестеро
[Збо]
