да волна достигла берега, отважный канак скользнул
чуть наискось по ее склону и спокойно выбежал на
песок, подхватив что-то у своих ног. Подойдя к нему
ближе, Тараканов рассмотрел, что юноша держит в
руке небольшую, чисто отполированную доску со слег
ка загнутым передком. Именно она и помогала ему
превратиться в необычного морского всадника.
Подрядив одного из канаков, Тараканов построил
с его помощью хижину недалеко от русской факто
рии и теперь все время жил на берегу. Когда в га
вань пришел «Кадьяк», Тараканов предложил комис
сионеру корабля Дмитрию Торопогрицкому поселить
ся в его туземном доме.
Постепенно Тараканов начал с помощью то одно
го, то другого канака постигать азы их родного язы
ка. Он уже знал, что прилегающая к гавани цвету
щая долина называется Ануану. С севера ее окайм
лял горный кряж, но, по словам канаков, в горах был
узкий проход, и как-то Тараканов отправился туда
вместе с одним из своих новых знакомых. Покидая
долину, проводник надел на себя и своего спутника
ожерелья из цветов. Тараканов пробовал протестовать:
зачем, мол, ему цветы, но канак строго сказал, что
так надо. Они поднялись узкой тропой к венчавшей
проход седловине в горах. Там, на крошечной площад
ке у края пропасти, стояли высеченные из камня два
грубых идола. Прежде чем продолжить путь и начать
спуск по ту сторону седловины, проводник снял с себя
и Тараканова цветочные ожерелья и заботливо надел
на туловища каменных истуканов. Теперь, важно по
яснил он, Акуа Но Ка Пури, стражи пропасти, бу
дут оберегать их и им уже не грозит опасность со
рваться со скал. Так Тараканов получил первый урок
уважения языческой веры этих людей.
В двадцатых числах августа в Гонолулу неожидан
но появился доктор Шеффер, приплывший с Кауаи
на шхуне «Лидия». Игнорируя знакомство с судовым
старостой «Ильменя», Шеффер, однако, несколько раз
вечерами заходил в его хижину для бесед с комисси
онером Торопогрицким, и задетый этим невниманием
Тараканов, чтобы не мешать, каждый раз деликатно
оставлял их наедине. Но как-то в очередной приход
330
