охранника, разорвать цепь кандалов и бежать с сахалинской
каторги. Но когда он напрягся разжать пальцы —понял: враг
обладал силищей нечеловечьей! Чугун перстов, как тисы, все
туже смыкался на его бычьей шее.
Рыжий лишился рассудка, как только осознал, что подо
шла ему черта. Задыхаясь, он утробно хрипел, напрягая мыш
цы так, что из-под ногтей брызнула кровь. Неведомая сила
оторвала его от земли. Пред глазами вспыхнули алые пятна,
заморосили дождем, на губах запузырились хлопья пены.
Главарь засучил ногами, когда краем глаза приметил:
— Тт-ы-ы-ыы!!! —просипел он.
Сафьяновые сапоги зарылись точеными носами в жмых
прошлогодней листвы. Хрустнули сухарями позвонки; тело
содрогнулось и затихло.
Светало.
Глава 17
— Ваше благородие, позволите?.. —В каюту, пригибая го
лову, втиснулся скалой Зубарев. —Извиняйте за беспокой,
но случай отлагательств не сносит.
— В чем дело, Матвей?
— Командир порта требует вас в крепость.
— Отчего?
— А мне отколь знать, вашескобродие. Гонец на пристани
коня мает. Велите нагрузить чем?..
Преображенский почесал щеку:
— Доложи, буду скоро.
— Дозволите отчалить, капитан? —Лицо сахалинца не вы
ражало ни удивления, ни понимания: пустая грифельная до
ска, ждущая, чтобы на ней что-нибудь черкнули.
— Ступай. —Андрей потянулся за кафтаном.
За крепостным частоколом казак-сторожевик, дуб море
ный, щипнул Преображенского взглядом, признал, бросил
два пальца к виску.
В центре площади в небо упиралась церковь с колоколен
кой—праздничная, сахарная, что пасхальный кулич. Неподалеку
187
