новый организм, экипаж требовал времени для притирки
между собой составных его частей. Не всё и сразу протека
ло без сучка и задоринки, особенно в первые недели плава
ния. Временами Арбузов довольно резко, хотя и обоснован
но, высказывался на замечания командира, иногда Короби
цын бурчал под нос и жаловался Гедеону о неправильных
расходах средств командиром, случалось, под горячую руку
крепкие затрещины боцмана валили с ног матросов. Но все
это как-то само собой улаживалось, и со временем экипаж
стал жить дружелюбно и действовать в согласии. В этом ос
новная заслуга командира. «Каков поп, таков и приход», —
высказался как-то по этому поводу Гедеон в беседе с Коро-
бицыным.
Иная ситуация сложилась на борту «Надежды». Неприяз
ненные отношения Резанова и Крузенштерна постепенно
перенеслись на экипаж. Первая стычка произошла в Копен
гагене, где Резанов отказался взять в свою свиту Лангсдор-
фа. Но упрямый Крузенштерн категорически настаивал, и,
не желая обострять отношения, посланник уступил.
Ко всему прибавилось чрезмерное питие офицеров: Рат-
манова. Толстого, Ромберга, Левенштейна. По неписаным
обычаям пьянки на кораблях в дальнем плавании — неиз
бежное заурядное явление. Сам Кук признавался — иногда
он один оставался трезвым на корабле. Среди всех офице
ров «Надежды» выделялся беспробудным пьянством Тол
стой. Крузенштерн неожиданно нашел в нем сообщника в
антипатии к Резанову и покровительствовал ему.
Кичась своим графским происхождением и безнаказан
ностью в прошлом, поручик Толстой не только поносил и
оскорблял Резанова, но и грозился расправиться с ним. Ча
сто пьяные тирады поручик изливал на палубе, неподалеку
от каюты посланника.
Дело дошло до скандала. Однажды в кают-компании, на
пившись, Толстой в очередной раз стал поносить Резанова.
Обычно сдержанный художник Курляндцев пытался одер
нуть Толстого. В поддержку графа выступили Ратманов,
Ромберг, а затем и сам Крузенштерн. Кончилось тем, что
Крузенштерн вызвал матросов и запер Курляндцева под
арест в форпик на баке. За живописца вступился Головачев,
считая позорным такие действия.
— Я здесь хозяин, — грубо оборвал его Крузенштерн, —
ваше дело, сударь, исполнять мои приказания, потрудитесь
заниматься своими прямыми обязанностями.
Узнав о самочинстве, Резанов возмущенно сказал Кру
зенштерну:
176
