люди другие. Они ходили под ручку, улыбались, смеялись,
это нам было непонятно. Как можно?
До Вологды мы добрались благополучно. Не было ни
одной бомбежки, и ни одного покойника в нашем вагоне.
Когда приехала в Вологду, пообедала в эвакостоловой на
вокзале и пошла к знакомым в надежде там найти мать,
которая в августе 1941 года эвакуировалась из Кексгольма.
Мать я нашла. Она жила у знакомой на совместном. Тут я
и осталась. Встала на учет. Была вся опухшая...
Из письма Лидии Николаевны Кузьминской (Вологда,
20 ноября 1990 года):
-
В войну наша семья жила в Череповце, у желез
нодорожного вокзала. Будучи студенткой Вологодского
педагогического института, я часто приезжала домой и
видела, как в Череповец приходили составы с ленинград
цами, вырвавшимися из блокады. Наш город был одним
из первых больших пунктов, где ленинградцы получали
горячее питание. Измученные голодом и утомленные
тяжелой продолжительной дорогой они с трудом выби
рались из теплушек и шли в столовую. Это было неболь
шое деревянное старое здание возле вокзала. Люди, не
раздеваясь, усаживались за столики и приступали к еде
по-разному: некоторые медленно, с трудом приподнимая
руки над столом, отламывали кусочки хлеба, подносили
его ко рту; другие, завернув в платочки хлеб, старались
как можно быстрее съесть все поданное им, спешили
проглотить суп, горячую пшенную кашу, чай... И это при
водило иногда к тяжелым последствиям, даже к смерти.
Я
видела как некоторые, не в силах передвигаться дальше,
прижимаясь спиной к стене, сидели у столовой.
Возле здания вокзала, справа, при выходе из него, был
построен из досок небольшой сарайчик, куда на носилках
приносили трупы людей из вагонов и даже с улиц. Уже
окоченевших их складывали как бревна в штабеля, а на
другое утро сарайчик был уже пустым...
Все это сохранилось в моей памяти страшной карти
ной. Мрачный калейдоскоп сюжетов. Вот к деревянным
длинным столикам, специально построенным для базара
73
