|
Великая Отечественная
война прошлась по каждой советской семье. Никого не пощадила. С этого номера
мы начинаем рассказывать о вологжанах, участниках и ветеранах Великой
Отечественной. Первая героиня - Мария Васильевна Калинина.
14 апреля Мария Васильевна отметила 100-летний юбилей. За эти годы она
пережила очень много. Голод, разруху, войну... Но она по-прежнему не теряет
оптимизма и бодрости. Но она по-прежнему не теряет оптимизма и бодрости.
Обязательно читает любимые газеты и смотрит телевизор.
Москвичка
Она родилась и выросла в Москве. После окончания школы пошла работать на «Мосфильм».
Не потому, что мечтала стать артисткой. Просто семья жила в этом районе. А
студия в те годы была еще и крупным заводом, который обеспечивал работой
огромное количество людей. Работала в цехе учетчицей, потом в бухгалтерии. И
неизвестно, как бы сложилась ее судьба, если бы в жизнь не вмешался случай.
Встреча
Однажды «мосфильмовцев» в гости пригласили шефы - курсанты
военно-политического училища. Был концерт, а потом, как водится, танцы. Юная
Маша, хрупкая девушка с длинными толстыми косами нравилась многим. Поэтому
сразу заинтересовала дирижера военного оркестра. Симпатии оказались
взаимными. Договорились, что после танцев он ее проводит домой.
Но обстоятельства сложились иначе. На концерте рядом с ней оказался
немолодой офицер, который развлекал не только девушку, но и ее соседку.
Вечер закончился. Девчонки подошли к центральному входу, где Машу должен был
ждать дирижер. Дверь закрыта. Расстроенная девушка одна пошла на остановку.
Трамвая долго не было. Зато рядом оказался тот самый немолодой майор,
который и поехал ее провожать. Всю дорогу, переживая из-за несостоявшегося
свидания, Маша ворчала. А офицер только посмеивался.
Прошел месяц. О встрече в училище она давно забыла. И вдруг звонок, и
позабытый голос из трубки: «Как злючка поживает? Не хочет ли пойти во МХАТ?..»
«Вот так и стали, - вспоминает Мария Васильевна, - ходить по театрам. Ро
МХАТе я пересмотрела, наверное, все спектакли. Потом начались походы в
Большой. А через некоторое время вышла за этого майора замуж...».
Война
В конце 40-го мужа перевели в Архангельск. Она же осталась в Москве - не
было жилья. А вскоре и война началась.
В столице началась эвакуация крупных предприятий, заводов. Начальник училища,
генерал, собрал жен офицеров и приказал готовиться к эвакуации в Сибирь, в
Шадринск. Туда же перебрасывалось и училище.
До места добирались почти два месяца. Ехали в переполненных теплушках.
Останавливались на маленьких полустанках и запасных путях, пропуская военные
эшелоны. В Сибирь приехали в конце декабря, в страшные морозы: -50 - 55
градусов. От холода даже валенки к ногам примерзали.
Беженцев временно разместили на эвакопункте. Надо было искать квартиру.
Молодая женщина мужу отправляла письмо за письмом, но ответа не было. А она
работала на строительстве завода, таскала кирпичи и еле-еле сводила концы с
концами.
«Как сейчас помню, - вспоминает Мария Васильевна, - иду по улице Карла
Маркса. В каждый дом стучусь. Везде отказывают. Вижу - столб. Думаю, надо до
него как-то дойти. Иначе упаду, не выдержу. Кое-как добрела, обхватила столб
руками и сползла на снег. Идти больше сил не было. И тут скрипнула дверь,
появилась женщина: «Эвакуированная? Одна?.. Ну, пойдем в дом. Отогреетесь.
Чаем вас напою...»
От кипятка я разомлела. Женщина о семье расспрашивает, о муже. Говорю: «Пустите
меня на квартиру. У меня деньги есть. Заплачу». Она же отвечает: «Вечером с
семьей посоветуюсь и решим...»
Вот так и взяли меня постояльцем. Надо за чемоданом и матрацем идти, а сил
нет. Достали тогда сибиряки большие сани. Посадили меня и повезли на
эвакопункт. Вернулись домой с вещами. Хозяйка воды накипятила и вымыла меня
в корыте. Сил идти в баню просто не было.
После помывки меня на печку отправили. Я так обрадовалась теплу, что как
легла, так сразу и уснула. Три дня с лежанки не вставала. Даже на работу не
ходила. Выпью чаю или молока и снова спать.
А когда уж в себя пришла, спустилась с печки. Хозяйка посмотрела на меня,
всплеснула руками и удивленно воскликнула: «Господи! Вы ведь совсем
молоденькая! А я-то думала, вам лет 50 будет...»
Так и стала у них жить. Ходила на работу. По хозяйству помогала. Стирала.
Полы мыла, двор чистила.
А в конце 42-го к мужу в Архангельск перебралась. Там тоже несладко было.
Сначала устроилась на работу в Дом офицеров. Библиотекарем. Нужны были
продуктовые карточки. Впрочем, хлеба мы почти не видели, зато всех медведей
и тюленей переели.
Дважды под бомбежку попадала. Контузило... Помню, объявили воздушную тревогу.
Мы выскочили из библиотеки. Несколько метров пробежали, а в здании бомба
разорвалась. Семь человек погибли.
Муж приходит домой - лица нет. А я - в кровати. Ничего не слышу. Лицо
исцарапано, в ссадинах и кровоподтеках. Смотрит на меня, с тревогой
спрашивает: «Жива? Жива?..» Когда у мужа шок прошел (ему сказали, что все,
кто был в библиотеке, погибли), обхватил голову руками, а по лицу пот
холодный ...
А вскоре меня перевели библиотекарем в пулеметное училище. Моя
предшественница от голода скончалась. Там и работала до конца войны...»
Вместо РS. «В чем секрет моего долголетия? - переспрашивает эта удивительная
женщина. - Наверное, в любви к людям! Я никому не желаю зла и всегда живу в
ладу с собственной совестью...».
Нина АВДЮШКИНА
|
