Штурман же Хлебников с учеником Средним были упо
треблены к описи и промеру гавани.
Около полудня гребные наши суда с водою и дровами воз
вратились; после полудня еще раз успели они съездить. Жи
тели принимали нас по-прежнему дружелюбно, отнюдь не
покушаясь украсть у нас что-нибудь, а того менее напасть от
крытой силой.
Мы возымели к ним некоторую доверенность. Правду ска
зать, что мы более доверяли их страху огнестрельного наше
го оружия, нежели добрым их свойствам.
Впрочем, как бы то ни было, но мы ходили стрелять не
более как по двое и по трое вместе и весьма далеко уходили
от берега в лес. Из жителей многие нам попадались навстре
чу, а некоторые сопутствовали нам для показания птиц, но
оскорблений нам никаких не причиняли. Нам делали только
некоторую досаду проводники наши, ибо, полагая, что
ружья наши могут умерщвлять тех, в кого мы целим на вся
кое расстояние, они бежали впереди нас, как бешеные, кри
чали во все горло и пугали птиц; а когда птицы поднимались,
то они показывали нам на них, когда они едва видны были, и
удивлялись, почему мы в них не стреляем.
А нам не хотелось открыть им, что ружья наши не могут
вредить далее известного расстояния; и потому мы при
нуждены были притворяться, что не видим птиц или что они
не стоят того, чтобы их убить. С не меньшею осторожностью
мы скрывали от них, что наши ружья надобно заряжать, ибо
они думали, что из ружья беспрестанно можно стрелять; от
крытие сей тайны могло бы послужить к нашей гибели.
Гунаме вчера крайне понравилась моя куртка, и более по
причине блестящих пуговиц, на ней бывших, ибо я был
столь неосторожен, что не велел их какими-нибудь тряпками
обшить. Хотя, впрочем, в рассуждении моего оружия я и
употребил сию осторожность, как, например, эфес и оправа
у моей сабли, пистолет и ружья были обшиты синею ки
тайкою, чтоб блеск сих вещей не прельстил диких и не заста
вил бы их просить их у меня.
[
156
]
