мыкаться бобылем по свету. Пока малыш не подрос,
ему лучше пожить здесь. Боюсь, перемена климата мо
жет повредить. Об этом я и говорил с королем, и он
сказал, что мне здесь будет хорошо.
Подушкин задумался и выжидательно посмот
рел на Клочкова. Он понимал, что капитан Гагемей-
стер едва ли одобрит разрешение остаться на Кауаи
одному из наиболее опытных промышленников ком
пании. Мало того, что им не удалось успешно завер
шить дела по претензиям компании к сандвичан-
ским королям, так теперь и это. И все же, сочувствуя
симпатичному ему промышленнику, Подушкин ре
шился.
— Мне жалко оставлять вас здесь, Тимофей Оси
пович, — сказал он, — и тем наносить определенный
урон компании, но я хорошо вас понимаю и не могу
запретить вам остаться. Боюсь, наш новый главный
правитель не похвалит меня за самодеятельность, но
я готов взять ответственность на себя. Что и говорить,
в разлуке с семьей жизни для вас теперь не будет. А
вы как считаете, Ефим Алексеевич?
Клочков с неопределенным выражением лица по
жал плечами и пробормотал:
— Да, пожалуй... — Ему не очень нравилось; что
Подушкин как бы приглашает его разделить ответ
ственность за это решение, и он добавил: — Вы,
Яков Аникеевич, начальник этой экспедиции. Вам и
решать.
— С Богом, Тимофей Осипович, — сказал Подуш
кин, — оставайтесь. Желаю вам счастья!
— Премного, Яков Аникеевич, благодарен, — сдав
ленным от глубины чувств голосом ответил Тараканов.
Он ясно представлял себе цену нелегкого выбора,
который вынужден был сделать Подушкин.
— У вас есть какое-либо имущество на кораб
ле? — спросил Подушкин.
— Имущество мое небогатое. Ружье, патроны, два
ножа, немного из бельишка да толика деньжат, что
удалось скопить.
— Заберите все, что вам надо. Сегодня мы заль
емся водой, а завтра пойдем в обратный путь.
Вечером Тараканов простился с матросами кораб
543
