ра, содержавшее весьма лестные отзывы о визите в
Перу первого корабля из России.
— Ну, братцы, — радовался Лазарев, — заслу-
жили-таки благодарность от гишпанских властей. Это
письмо своего рода индульгенцией для нас послу
жит.
Накануне отплытия судна, в полдень, на корабль
прибыли итальянец Анджеоли с двумя малыми деть
ми и супругой, весьма полной и очень живой дамой,
оперной певицей из Неаполя. Чета Анджеоли работа
ла по контракту в местном театре. Они собирались
обратно на родину и договорились с Лазаревым, что
их возьмут пассажирами в Европу. Капитан проводил
итальянцев по судну, показал туземные редкости и
находившихся на корабле многочисленных предста
вителей животного мира.
— Это тоже наши пассажиры, — говорил Лаза
рев, демонстрируя двух гигантских черепах с Галапа
госских островов и возбужденно кричащих тропичес
ких попугаев.
— Какая прелесть, как они милы! — восторженно
восклицала синьора Анджеоли.
Наконец подошли к вольерам, где содержались
ламы, и тут восторгу итальянцев и их детишек не
было предела. Глядя на важно вышагивающих в во
льере лам, синьора Анджеоли даже рискнула протя
нуть сквозь решетку руку и погладить одну из них
по спине. Но та сердито уставилась на непрошеную
гостью, фыркнула, грациозно топнула ножкой и не
ожиданно для всех вдруг изрыгнула прямо в лицо
певице ком жвачки.
— Антонио! — накинулась пострадавшая на му
жа. — Что же ты не заступишься? Эта дрянь всю
меня оплевала!
Лазарев едва сдерживал улыбку. Приставленный к
животным матрос Кузьмичев хмуро бубнил:
— Сама полезла с нежностями да еще и обижает
ся. Нечего к животным приставать!
Оскорбленные в своих лучших чувствах, итальян
цы тут же удалились в предоставленную им каюту.
На следующий день, отсалютовав порту Кальяо
девятью выстрелами, «Суворов» покинул гавань.
262
