Баранов, не доверяя глазам, бросился к бюро, схва
тил зрительную трубу, навел на судно. Да, это был
«Суворов». Теперь были ясно видны суетящиеся на
реях матросы, медленно вращающий штурвал руле
вой. В стоявшем на палубе офицере он узнал Лаза
рева. Капитан не смотрел на покидаемую крепость.
Взгляд его был устремлен вперед, к выходу из га
вани. Подчиняясь его командам, судно слегка лави
ровало, обходя лежащие на пути подводные камни.
На созерцание времени не оставалось. Да как он
посмел тайком, самовольно покидать гавань?! Какое
право имеет он принимать решения, когда уже от
странен от командования кораблем?!
Баранов выбежал из дома, истошно закричал:
«Тревога!» Бросился в расположенное рядом с его
домом помещение, где проживал Огородников. Влетев,
с бешенством заорал:
— Спите, олухи? Прохлопали корабль: «Суворов»
уходит!
Спокойно попивавший чай Огородников, еще ни
чего не понимая, вскочил из-за стола и вслед за
правителем, тяжело топая, бросился из избы. Уста
вился, протирая глаза, на гавань.
— Пушки приказывай зарядить! Собирай людей,
в лодки, в погоню! — в исступлении кричал Баранов.
— Да разве его догонишь! — с сомнением пока
чал головой Огородников.
Баранов и сам понимал теперь абсурдность своих
суматошных приказов. Корабль был уже вне досягае
мости орудий крепости. Он миновал опасную зону,
которую капитаны обычно проходили в сопровожде
нии лоцмана, и, набирая скорость, уверенно шел
вперед. Поймавшие ветер белоснежные паруса вы
гнулись дугой. Вот бушприт коснулся черневшей на
фоне неба линии замыкавшего гавань мыса. Еще не
сколько секунд была видна высокая, приподнятая над
палубой корма. Потом и она пропала. Чистая гладь
среди взбуренной ветром воды простиралась там, где
только что скользил по волнам корабль.
Еще не до конца веря в случившееся, Баранов
все же опамятовался и позвал тронувшегося с места
Огородникова:
229
