ников от укрывшихся меж камней сородичей. Лишь на
миг он высунул из воды морду, жадно глотнул воз
дух, но его ждали и здесь. Еще одна стрела вонзи
лась ему в грудь, и, превозмогая боль, калан опять
нырнул. Он истекал кровью и вскоре был вынужден
всплыть опять. Третья стрела пронзила его судорож
но дрогнувшее тело близ сердца. Зверек сложил лапы
на груди и, покачиваясь на волнах, отдал себя в руки
преследователей. Теперь ему было все равно, он был
мертв.
Подплывший к нему охотник крепко прихватил
пышную черную шубку и торжествующе поднял зверька
в воздух, показывая другим, что с этим покончено.
Затаившаяся на камне семейка со страхом наблю
дала погоню. Когда охотники повернулись к ним спи
нами и стали уходить в море, зверьки скользнули в
воду — сначала самец, а за ним и самка. Она взяла
детеныша себе на грудь и, придерживая лапами, по
плыла на спине, торопясь вслед за своим более силь
ным партнером покинуть бухту, оставаться в которой
стало слишком опасно.
Охотников доставил в этот район недалеко от мис
сии Санта-Барбара бриг Российско-Американской ком
пании «Ильмень». Купленное у американцев судно уже
второй год использовалось для ведения промыслов у
калифорнийских берегов. Команда состояла наполови
ну из русских матросов, наполовину — из американ
цев. На борту его находилась партия из пятидесяти
кадьякских алеутов под командой судового старосты
Тимофея Тараканова.
Тараканов уже давно, с тех пор как был вызво
лен из тлинкитского плена, по уговору с Барановым
стал работать на совместном с иностранцами промыс
ле. Баранов знал, что, попадая в селение, Тараканов
тоскует и не находит себе места, и потому старался
поменьше держать промышленника на берегу.
Тимофею Тараканову стала привычна эта бродя
чая морская жизнь. Постоянное общение с американ
скими матросами и капитанами позволило изучить их
язык, и теперь он говорил на английском столь же
235
