Истекал пятый час, как Диего терпеливо ждал появления
тех, кто упорно шел по его следу. Он умел ждать и готов был
поставить сотню против одного, что встреча с «гостями» у не
го обязательно состоится, покуда же природа замерла, словно
выжидая чего-то...
В пестрой тени засады шныряли муравьи. Юркие и злые,
они проникали в ботфорты, за воротник и кусались, как дья
волы. В конце концов де Уэльва не выдержал и занял пози
цию на солнцепеке.
Вокруг мерно шелестела листва, и где-то время от времени
сонно возмущался ворон.
Майор потянулся, зевнул и подумал, что Антонио под
строгим оком братьев Гонсалес и Мигеля уже далеко ото
гнал карету и, должно быть, повернул на Южный тракт.
«Лишь бы не столкнулись лбами с повстанцами... Это зверье
вразумляет только свинец, а любая драка для нас сейчас —
гибель!..» Курить хотелось до одури, но дон Диего не позво
лял себе эту слабость. Любой пустяк мог испортить дело, а
он был суеверен. На память пришел Бертран, сверкающий
золочеными ножнами и глазами. «Как там полковник? Хра
ни его Бог!...»
Солнце взобралось еще невысоко, но жара терзала безжа
лостно. Он вытащил из-под камня кавалерийскую фляжку —
ключевая вода, набранная Мигелем еще по росе, была студе
ной до ломоты зубов и вкусной.
«Все же правильно, что я не потакнул настояниям Мигеля
остаться со мной. Там он будет полезней, а тут...» Де Уэльва
перевел взгляд с пустынной долины на природный бруствер,
за которым занял позицию. Перед ним на каменистом гре
бешке покоились три седельных пистолета, рог с порохом,
горсть пуль и добрый французский оленебой, стрельба из ко
торого всегда была его душевной усладой.
Диего еще пил воду, когда поведение кактусовых вьюрков
заставило насторожиться. Не меняя положения, он стал
всматриваться в кудрявую шеренгу низкорослого кустарни
ка, покрывавшего левый склон бурой долины. Именно там
ныряли вверх и вниз птахи, беспокойным щебетом оглашая
окрестность.
Прошла минута, другая. Мохнатый шмель басисто прогу
дел на васильковую ладонь цветка, согнув стебелек в три по
364
