мись вылетали лоцманы, фрегаты, незнакомые тропичес
кие, совсем не пуганые птицы с большими белыми кры
льями. Одна из них села на утлегарь*. Матросы на баке
закричали, замахали руками, но птица не улетала. Один
из матросов ловко побежал по бушприту и схватил птицу
за хвост, но она вырвалась и улетела. Справа и слева из
воды появились фонтаны — шлюп сопровождало стадо
касаток. Иногда у самой поверхности сверкала спина
акулы.
Рядом с командиром склонились через фальшборт Пова-
лишин и Берх. Последний задумчиво произнес:
— К чему бы такая резвость вокруг, в океане и в воз
духе?
Задремавший было Лисянский встряхнулся:
— И птицы, и рыбы, Василий Николаевич, одни из вер
ных признаков суши. В свое время неподалеку от этих мест
Лаперуз также приметил разные признаки земли. Быть мо
жет, на сей раз удача найдет своего хозяина.
Он подозвал стоявшего на вахте Арбузова:
— Поставьте самых прозорливых матросов на все са
линги.
В сумерках командир наскоро поужинал и вновь поднял
ся на шканцы. Стемнело, о заступлении на вахту доложил
Коведяев. В 10 часов командир хотел сойти в каюту, но
предупредил вахтенного:
— Если ночью ветер засвежеет, уменьшите паруса до воз
можного, лишь бы не терять ход. Я сойду в каюту, немного
отдохну.
Не успел Лисянский подойти к трапу, как «Нева» вне
запно сильно вздрогнула, так что матросы вывалились из
коек.
—Лево руль! — в тот же миг скомандовал Лисянский. —
Всех наверх, паруса долой!
«Руль немедленно был положен под ветер на борт, чтобы
поворотить оверштаг, но это не помогло, и корабль сел на
мель. Штурман, между тем, обмерил глубину вокруг судна,
которое остановилось посреди коралловой банки», — отме
тил этот момент Лисянский.
— Реи и стеньги за борт, — распорядился командир, —
сбросить запасной рангоут. — И подозвав боцмана, ска
зал: — На каждый рей и стеньгу закрепить поплавок. Потом
поднимем.
* У т л е г а р ь — рангоутное дерево, служащее продолжением буш
прита — наклонного дерева, выдающегося с носа.
237
