64 / 196
ЛЕВ КОТЮКОВ
еМ; — и вахтерши иначе, как Юрочка, его не величали.
Этот Юрочка нагло водил в общежитие черт знает кого,
участвовал во всех попойках и разборках, величественно
давал врачебные советы побитым литшколярам, — и все
сходило ему с рук. А еще говорят: “Не родись красивым, а
родись счастливым.” Жаль, что в дальнейшем его судьба
сложилась не лучшим образом и “ ...затерялась во мгле от
даленная пристань.”
— Это кто там выступает?! Чей это голос из помойки?!
— грозно гаркал он, объявляясь в нужный момент на про
ходной, — А!.. Рубцов!.. А ну, молчать! Опять пьян?! Мол
чать! Пусть пройдет, тетя Дусь, под мою ответственность!
У меня не пикнет!
— Ну разве только под твою, Юрочка...
Дружески собутыльничая с поэтом,он иногда и по
кровительственно поучал:
— Стихи твои, Коль, в душу бьют. Особенно эти: “За
терялась во мгле отдаленная пристань. По канавам пом
чался, эх, осенний поток!” (Кстати, именно так пел свои
стихи Рубцов, а не в той редакции, в которой они были
напечатаны.) Режут без хирургического вмешательства.
Молоток! Но как-то все у тебя однобоко, все деревня да
колхозники полудохлые. А мы — врачи для чего живем?!
Ты бы о врачах чего-нибудь сбацал.
Что-нибудь типа.
Стоит он в чистых брюках.
Повязан марлей рот.
Он кандидат наук!!!
Берет он скальпель в руку,
Вонзает в пищевод!..
Ведь сердечно?! А?!
— Сердечно... А о медсестрах можно?! — тихо улыба
ясь, соглашался Рубцов и тянулся к стакану.
— И о них давай, Коля! Без медсестричек врач, как дуб
без листьев.
■ "
63