90 / 122
ДЕТСТВО, ОПАЛЕННОЕ ВОЙНОЙ
87
ОДНАЖДЫ МНЕ ДАЛИ
БОЛЬШОЙ КУСОК САХАРА.
НАВЕРНО, ЭТО БЫЛ ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Смирнова Любовь Александровна
1939 года рождения.
Родилась и жила в годы войны в Свердловске.
Мы жили в бараках по 30 семей, комнаты были небольшие, отапли
вали дровами. Если где-то с вагонов падали кусочки угля, то мы бежа
ли за ними, иногда даже дрались. Мои родители были рабочими. Мама
работала на хлебозаводе, выпекали хлеб, как тогда говорили - «все для
фронта». Папа работал на военном заводе, где делали танки. На фронт
его не пустили, у него была бронь. Ночью танки своим ходом шли на по
грузку по «танковой дороге». Грохот был слышен очень далеко.
В 1943 году мои родители расстались. Мы с младшей сестренкой
остались жить с мамой, но двухлетняя сестренка вскоре умерла. Меня
не с кем было оставлять, и начальник смены на хлебозаводе сказал
маме: «Приводи ее сюда, пусть работает». Мне дали гусиное перо, мой
рабочий инструмент. Когда хлеб вынимали из форм, там оставались
жареные крошечки, их выколачивали. Я должна была их заметать. Я
ползала, собирала эти крошки, а потом их сдавали в столовую. Рабочим
давали талоны на суп, мне талоны, конечно, не были положены, и мы с
мамой ели одну порцию на двоих. Зато в конце смены мне выделяли не
много в мешочке этих крошек, что я собирала. Я очень гордилась своим
заработком. На проходной всех ощупывали, чтобы не вынесли кусочек
хлеба, иначе - трибунал. Меня тоже осматривали, но с мешочком про
пускали - это было распоряжение начальника.
В 1944 году привезли эвакуированных, их стали подселять к нам. И
вот к нам поселили женщину с двумя мальчиками. Одному было четыре
года, а второй был грудной. Не помню, откуда они приехали, но помню
рассказы женщины о том, как они ползли по полю под бомбежкой: «Ма
лыша кормить было нечем, молока не было в груди, а он уже и не пищал.
Думаю: оставлю его в борозде, хоть старшего спасу. Отползаю со стар
шим, а он возьмет да и пискнет, я обратно за ним, и так несколько раз».
Помню, освещения у нас не было, свет только из дырочек дверцы
печки проникал, и вот при таком свете женщина и вела свой рассказ нам
и соседям. Мама зачерпнула из мешочка алюминиевую кружку кроше
чек и велела женщине покормить детей, предупредила: «Но много-то
сразу не давай».
Женщина нажевала в марлечку крошек и дала сосать малышу,
старшему отсыпала часть, а остальное убрала. Потом мама с женщи
ной ушли пилить дрова, а я убежала к подружкам. Мальчик видел, куда