8 / 97
ды. Их было немного. Люди работали в основном
в учрежденческих организациях. Сейчас у меня
прожита жизнь, но с болью в сердце вспоминаю
те случаи, когда меня спрашивали, где работает
мать, и надо было отвечать - в колхозе. Это потом
о колхозниках, работниках животноводства, о тех,
кто кормил и кормит страну, заговорили во весь
голос, а до этого ... Это были не те люди и не те
дети у них. Во времена карточной системы семь
ям колхозников не давали хлебных карточек, не
паспортизировали. Даже фонд всеобуча в школе
не распределялся на колхозных детей. У моих
друзей матери работали техничками, сторожами,
их детям давали в школе ситцевые рубашки, бо
тинки из свиной кожи. Мы не получали ничего, ни
когда. Вспоминаю новогодние елки в организаци
ях, где работали родители. Всем подарки, детям
колхозников опять ничего. Одним «не обижали»
колхозные семьи - налогами и податями. Самой
страшной темой для семейных разговоров была
тема о своевременной уплате. «Надо, ребята, в
первую очередь сдать молоко, мясо, яйца,
шерсть, заплатить налоги, а то придут и все опи
шут», - часто говорила нам мать, вселяя общую
озабоченность долга перед государством. А что
описывать-то у нас! Нищета, бедность. Отказы
вали себе во всем, но налоги, подати натурой
всегда платили своевременно. Я и теперь не могу
себе представить, как «вымогла» мать, как нашла
в себе силы, не отчаялась.
В село за эти годы уже успели принести
немало похоронок. В нашу семью с фронта боль
ше не было ни одного письма, не было и похорон
ки. Мы больше никого так и не называли папой,
не знали отцовской ласки, не получали отцовского
совета, не слышали его резкого слова. Короткий
век, знать, отпущен был ему судьбой. Несколько
раз по запросу военкомата нам приходили изве
щения о том, что в списках убитых, умерших от
ран и пропавших без вести Бабушкин Михаил
Александрович не значится.
Этот майский день 1945 года помню хорошо.
Шел урок чтения, когда в школу пришла весть, что
война кончилась, занятия были отменены. Все
люди быстро собрались около Дома Советов. Был
многолюдный митинг. Почему-то мне запомни
лось больше слез, чем радости и ликования. Мо
жет потому, что в нашей семье были только сле
зы. В начале июня 1945 года в дом пришла суро
вая казенная бумага, где были написаны пугаю
щие и непонятные для меня слова «ваш муж в го
ды ВОВ пропал без вести». Их зловещий смысл
стал понятен для меня, когда выяснилось, что мы
так и не можем узнать о месте гибели любимого
нами человека, не поклонимся его могилке, не
положим цветы, не поплачем. Именно в 1945 го
ду наша семья осознала невосполнимую горечь
утраты. Сколько было горестных часов, дней,
лет! Сколько за эти годы передумано, перечувст
вовано - не выразить никакими словами.
65-ый год отмечает страна праздник Побе
ды. Отмечаю его и я. Моя мать - солдатская вдо
ва - без малого 3-х месяцев не дожила до 60-
летия Победы. Помню, что она в этот день все
гда смахивала непрошеную слезу, потому что в
30 лет потеряла своего любимого, потому что ее
дети росли сиротами. Молча она смотрела на
фотографию мужа и отца, которая висела в про
стенке между окнами родительского дома. Какое
было бы счастье в семье, если бы наш отец вер
нулся домой живым, был бы настоящий хозяин в
доме, надежда и опора.