5 / 97
БАБУШКИН
Георгий Михайлович
з
«ВЫЖ ИЛИ . . . »
С высоты прожитых лет начинаешь осозна
вать трагизм военного и послевоенного лихоле
тий. Отца своего я помню смутно. В семье нас
было трое детей. Я был очень неспокойным ре
бенком, часто просыпался по ночам и плакал. Со
хранились отрывочные воспоминания о том, как
отец садил меня на велосипед и возил по ночным
улицам села. А иногда, будучи дорожным масте
ром, увозил меня за 3 км на речку Юрмангу, че
рез которую рабочие строили мост. Мне было ин
тересно сидеть у костра и слушать их песни. Как в
тумане, помню и то июньское утро 1941 года, ко
гда меня с младшим братом и сестрой разбудили,
чтобы попрощаться с отцом. Мы тогда не пони
мали значения слова «война», но чувствовали,
что произошло что-то страшное. Это было видно
по заплаканным глазам матери, бабушки, хотя
отец казался бодрым и успокаивал мать, что все
это ненадолго. Не долгим было это прощание для
многих моих односельчан, собравшихся у воен
комата. Для большинства семей это было по
следним прощанием, последним и для нашей се
мьи. Домой шли молча. Для нас, малолетних де
тей, в первые месяцы война не дала большого
отпечатка. Мы только с нетерпением ждали отца
с гостинцами, так как уже привыкли к тому, что,
приезжая из командировки, он всегда привозил
нам игрушки, конфетки и бублики. Зато мать ста
ла серьезной, задумчивой, порой даже отчаива
лась, слушая сообщения информбюро. Как жить
и сохранить детей? Этот вопрос все острее вста-