Космическое дерево    
 Заведомо неполная схема разделения начальных  эта-
пов  развития общества по векам:  Каменный,  Бронзовый,
Железный (а также легендарные --  Золотой,  Серебряный,
Медный),  вне всякого сомнения, должна быть дополнена и
"Деревянным" ("Дендрическим") веком. К сожалению, дере-
во -- материал недолговечный,  поэтому вещественных па-
мятников от той далекой эпохи сохранилось мало. Нетлен-
ными оказались лишь духовные памятники,  закрепленные в
памяти народа в форме кодированных текстов,  передавае-
мые  от  поколения к поколению.  Среди них и мифологема
Космического древа.                                    
     По древнетибетским мифологическим  представлениям,
известным как добуддистская "религия бон", изначально в
мире существовали одни только деревья и не было  живот-
ных.  Символ  всего живого -- Космическое древо -- про-
растало сквозь три главных мира -- царство Богов,  зем-
ную область людей и нижний мир духов,  -- соединяя Все-
ленную в неразрывное целое97.  Здесь налицо абсолютиза-
ция своего рода дендрической картины мира, которая, на-
до полагать, соответствовала определенной стадии разви-
тия человеческого общества.                            
     Образ Мирового (Космического) древа проходит через
историю всех древних  цивилизаций  --  древнеиндийской,
древнекитайской,   древнеегипетской,  шумеро-аккадской,
ассиро-вавилонской, хеттской, древнееврейской, древнеи-
ранской, ацтекской, инкской. Этот же символ сопровожда-
ет верования и миропредставления многих оседлых и коче-
вых народностей Евразии,  островитян Полинезии, Индоне-
зии, индейцев обеих Америк и некоторых аборигенов Афри-
ки.  В  русском  космическом миросозерцании древо жизни
трансформировалось в фольклорный образ дуба,  растущего
на  острове  Буяне  (символе  Гипербореи) посреди Океа-
на-моря.  "На Море-Океане,  на Острове Буяне стоит  дуб
зеленый (вариант:  ни наг,  ни одет)...  -- таков зачин
многих русских заговоров и сказок.                     
     Практически у каждого народа  имеется  изображение
Мирового древа,  или Древа жизни (что в нашей интерпре-
тации одно и то же). Богатейший иллюстративный материал
-- почти тридцать рисунков и фотографий, заимствованных
из культурного наследия разных эпох и цивилизаций  всех
континентов земли,  дается в энциклопедии "Мифы народов
мира" (статьи "Древо мировое",  "Древо  жизни",  "Древо
познания").                                            
     Одним из  самых  ранних изображений Мирового древа
на территории нашей Родины, относящимся еще к эпохе Ги-
пербореи, является, пожалуй, один из петроглифов Онежс-
кого озера.  Рисунок объединяет сразу  два  космических
сюжета: миротворящую птицу (гуся или лебедя) и жизнеда-
рящее древо.  Этот лебедь, сидящий на древе, и его глу-
бочайший  вселенский смысл могли бы вполне стать симво-
лом древнего космизма, предшествовавшего философско-на-
учному.                                                
     Есть свои  изобразительные  традиции  и у русского
народа. Древо жизни (Мировое древо) -- излюбленная тема
русских вышивальщиц, которые знать не знали об истинном
содержании замысловатого узора.  Но передаваемый от по-
коления  к поколению незыблемый мифологический код поз-
воляет  расшифровать  сложный  орнамент,   объединяющий
Жизнь, олицетворяемую самим древом, и Космос, представ-
ленный многочисленными  и  разнообразными  солярно-аст-
ральными знаками.                                      
     Истинное назначение символа мирового древа раскры-
вается в "Слове о полку Игореве",  где поминается вещий
Боян,  который  "растекался мыслью по древу".  Хотя су-
ществуют десятки  разнообразных  интерпретаций  данного
образа,  -- истина,  по-видимому,  все же заключается в
буквальном толковании "растекания мысли по древу", если
принять, что символ древа -- опорный образ мысли, помо-
гающий сказителю или прорицателю  воссоздать  закодиро-
ванный скрытый смысл.  Точно так же сибирский шаман,  у
которого мировое дерево рисуется на длиннополом  костю-
ме,  сшитом  из шкур (а эпитет Бояна -- вещий,  то есть
"ведающий,  владеющий тайным, колдовским знанием", нап-
рямую  сближает его с древними языческими жрецами и ша-
манами),  впадал в экстаз, сообщает загипнотизированным
слушателям  о  своем  путешествии  (полете) по стволу и
ветвям древа в скрытые,  недоступные  непосредственному
созерцанию миры.                            
     Собирательный образ Космического древа в представ-
лении всех славянских народов рисует древнее  предание,
сохранившееся среди южных славян. Вот оно:             
     "Ось мира есть святое дерево -- ясень. Его высокая
вершина превышает горные вершины и шесть небес и подни-
мается до седьмого неба, по которым в своих светлых па-
латах пребывает верховный Бог Сварун [Сварог. -- В.Д.].
Насколько вершина ясеня, дерева мира, высока, настолько
корень его глубок; корни его простираются по всему под-
земному  царству  Чернобога.  Корень  его четверолапый:
один корень идет на юг, второй -- на восток, третий тя-
нется к северу, четвертый -- к западу. Под ясенем прос-
тирается земля.  Мелкие сережки в его ветвях -- солнце,
месяц и звезды.  Так ясень связывает подземное царство,
землю и небо.  Из-под дерева мира бьет ключ чистой, жи-
вой воды,  которая оздоровляет и воскрешает из мертвых.
У ключа сидят три предсказительницы,  верные прислужни-
цы. Одна знает, что было, другая -- что будет, а третья
-- то,  что есть. Они решают, чему быть. Больше того --
определяют всякому его судьбу:  хорошую или плохую. Так
они,  обещая и жизнь и смерть, трудятся над возникнове-
нием жизни"98.                                         
     В поэтической  форме космический смысл,  закодиро-
ванный в мифологеме Мирового древа, проникновенно раск-
рыл Вячеслав Иванов:                                   
     Так Древо тайное растет душой одной               
     Из влажной Вечности глубокой,                     
     Одетое миров всечувственной весной,               
     Вселенской листвой звездноокой:                   
     Се Древо Жизни так цветет душой одной.            
     Но еще  Гоголь в "Вечерах на хуторе близ Диканьки"
напоминал:  "Есть где-то, в какой-то далекой земле, та-
кое дерево,  которое шумит вершиною в самом небе, и Бог
сходит по нем на землю  ночью  перед  светлым  праздни-
ком..."  Здесь Мировое древо представлено как космичес-
кая дорога Богов.                                      
     Множество подобных легенд собрано  и  опубликовано
А.Н.Афанасьевым во 2-м томе "Поэтических воззрений сла-
вян на природу" -- от  устных  сказаний  до  письменных
апокрифов. В апокрифической беседе Панагиота с Фрязином
Азимитом (по рукописи  XVI  века)  космическое  мировое
древо  описано следующим образом:  "А посреди рая древо
животное,  еже есть божество,  и приближается верх того
древа до небес. Древо то златовидно в огненной красоте;
оно покрывает ветвями весь рай, имеет же листья от всех
дерев  и  плоды  тоже;  исходит от него сладкое благоу-
ханье,  а от корня его текут млеком и медом 12 источни-
ков".                                                  
     Молочный источник (река) около огненного златовид-
ного древа, достигающего небес, -- это смутный намек на
Млечный путь -- звездный Стержень видимого Космоса -- и
одновременно воспоминание о Стране Блаженных --  Гипер-
борее.  По убеждению представителей европейской мифоло-
гической школы в фольклористике,  к которой принадлежал
Афанасьев,  --  мировое  древо вообще является символом
небесно-космической иерархии мира. Оно повернуто кроной
к земле,  а ствол и корни уходят в неоглядные дали Все-
ленной. Видимая вершина, с точки зрения ми-
фологов,  --  это  доступные земному наблюдателю тучи и
облака.  Мнение достаточно распространенное, в XIX веке
оно доминировало.  Но традиции подобных взглядов уходят
в самые глубины народного миросозерцания. Один из самых
известных  и  древнейших русских заговоров гласит:  "На
море на Океане, на острове на Кургане стоит белая бере-
за,  вниз ветвями, вверх кореньями". Имеется значитель-
ный соблазн интерпретировать причудливый  образ  предс-
тавленным из Космоса.  Сверху с точки зрения космонавта
(тем более неземлянина) деревья представляются перевер-
нутыми:  ближе  к  наблюдателю находятся ветви и крона,
дальше -- корни;  отсюда образ -- корнями  вверх  (хотя
верх и низ с космической точки зрения -- понятия сугубо
относительные).                                        
     В действительности же смысловая нагрузка,  закоди-
рованная в символе мирового древа,  является совершенно
иной.  Мировое древо служит  обозначением  космического
жизненного  процесса,  направленного  из прошлого через
настоящее в будущее. Корни такого древа -- в прошлом, а
крона в настоящем; вот почему из быстротечного "теперь"
оно представляется растущим вверх  (на  самом  деле  --
уходящим вглубь).                                      
     Следовательно, мировое  древо -- код для обозначе-
ния временных процессов,  суть которых невозможно выра-
зить  на языке Евклидовой геометрии;  сам же трехмерный
(объемный) или двухмерный (изобразительный) образ миро-
вого древа -- символ,  опорный образ мысли,  помогающий
человеку проникнуть в суть и в глубь объективной реаль-
ности.  В  наибольшей  степени это относится к явлениям
жизни,  которые и не  обрисовать  иначе,  как  в  форме
пространственно-плоскостного  (или  объемного)  образа.
Потому-то оно и именуется древом жизни.                
     Устойчивый этот образ,  проходящий  через  историю
всех эпох и миросозерцания всех народов,  получал и фи-
лософскую интерпретацию.  В частности, неоплатонистская
концепция эманации [истечения] однозначно связывает яв-
ление активности жизни и понятие первожизни  с  образом
древа.  "...[Представляй  себе]  жизнь огромного древа,
обнимающего собою все, в то время как начало его пребы-
вает везде неизменным и нерассеянным по всему [древу] и
как бы расположенным в корне. Это начало, стало быть, с
одной  стороны,  дает древу всеобъемлющую многообразную
жизнь, с другой же стороны, остается самим собой, буду-
чи не многообразным, а началом многообразия [жизни]"99.
     Вообще же  понятие  эманации  для славяно-русского
мировоззрения  не  является  инородным  заимствованием.
Напротив,  эманация представляет собой коренной принцип
древнейшей славянской религии. Это особо подчеркивалось
еще  Н.И.Костомаровым  в  ранней его работе "Славянская
мифология"100,  не потерявшей,  впрочем,  своей истори-
ко-методологической актуальности и по сей день.        
     Представить эманацию  наглядно чрезвычайно трудно,
поскольку органы чувств фиксируют  не  сам  процесс,  а
лишь некоторые его результаты. Однако в сознании имеют-
ся механизмы для воссоздания интегративных схем мирово-
го  эманационно-жизненных явлений,  так как человек сам
есть феномен и венец жизни.  Делается это, как правило,
с  помощью  устойчивых и закодированных образов,  вроде
древа жизни. Но имеется еще один канал, хорошо знакомый
и доступный каждому, позволяющий непосредственно сопри-
коснуться с процессами,  по сути своей являющимися эма-
национными.  Это -- музыка, музыкальная гармония, музы-
кальный лад.                                           
     Даже если взять простейшую мелодию,  то последова-
тельное  соединение  во  времени  различных звуков дает
картину гармонического явления,  проистекающего из глу-
бины  души  (при творении музыкального произведения или
мысленном его  воспроизведении),  голоса,  музыкального
инструмента  или  их совокупности (оркестра).  При этом
речь не идет о процессах чисто физических (звуковые ко-
лебания в виде упругих волн) или физиологических (рабо-
та голосовых связок в сочетании с  дыханием).  Никакими
колебаниями молекул (или атомов),  физическим описанием
движения звуковой волны невозможно раскрыть  (или  вос-
создать) сущность музыкальной гармонии, ее восприятие в
форме целостного музыкального  образа  или  творческого
акта,  приведшего к его созданию.  Все это возникает на
иных природно-духовных уровнях, соединяется на иных не-
вещественных принципах и прорывается в обыденный мир по
неизвестным современной науке каналам.  В песне  данный
процесс соединен со словом. Да и само слово имеет то же
космическое происхождение, что и музыка.               
     Древние мыслители Запада и Востока учили о  косми-
ческой сущности музыки и ее влиянии на структуру Космо-
са.  Стройная и последовательная теория  о  космической
природе музыки существовала в Древнем Китае.  В извест-
ном памятнике "Люйши чунцю" (III в.  до н.э.) говорится
о космогоническом процессе,  порождающем первозвук, ко-
торый возникает при образовании неба и земли, возникно-
вении Космоса из Хаоса.  При этом звук, или звуки, рож-
дающиеся в самый момент космогенеза, а затем сопутству-
ющие каждому новому циклу космического времени,  гармо-
ничны с момента своего зарождения,  образуя  мелодию  и
музыку. Телом же музыки является космический эфир101.  
     О музыкальной  гармонии  небесно-космических  сфер
учили пифагорейцы и средневековые чернокнижники.  Вели-
чайший  русский композитор конца XIX -- начала ХХ веков
Александр Николаевич Скрябин (1872 -- 1915) считал, что
музыка  пронизана  космическим звучанием и что посредс-
твом музыки человек способен проникнуть  в  глубочайшие
тайники Космоса.                                       
     Это подтверждается  и  данными  современной науки,
согласно которым любые музыкальные инструменты являются
голографическими  воспроизводящими устройствами и через
их посредство воспроизводится как общая голограмма Все-
ленной,  так и ее отдельные голографические матрицы102.
Другими словами, музыка напрямую связывает слушателей с
Космосом и его гармонией.                              
     Сказанное относится  к  сущности  и ритмике танца.
Известный английский физиолог и исследователь искусства
Х.Эллис трактовал танец как часть космического целого и
проявление общей  гармонии  Вселенной:  "Мы  совершенно
правы,  когда  рассматриваем не только жизнь,  но и всю
Вселенную как танец". Танец, по Эллису, "это внутреннее
и совершенно определенное проявление общего ритма, того
самого общего ритма,  которому  подчиняется  не  только
жизнь,  но и вся Вселенная, если, конечно, можно позво-
лить себе так именовать сумму тех космических  влияний,
которые доходят до нас из Вселенной"103.  К этому необ-
ходимо добавить, что всякий танец сопровождается мощным
выделением энергии,  и эти групповые или индивидуальные
энергетические "всплески" напрямую корреспондируются  с
энергоинформационным полем Вселенной.                  
     Итак, Космос и Жизнь нераздельны.  А потому нераз-
дельны жизнь и музыка,  жизнь и песня.  Когда  говорят:
душа  или сердце поет,  -- подразумевается,  что в этом
песнопении проступают черты космической гармонии.  Само
понятие  "музыкальный лад" несет космический отпечаток,
ибо в русском языке и в древнерусском понимании понятия
"лад" и "космос" тождественные. Тождественность Жизни и
Космоса символизирует мировое древо. Следовательно, оно
же   символизирует   неразрывность   триады-кода  "кос-
мос-жизнь-песня (музыка)". Недаром говорят: русская ду-
ша -- как русская песня.  Русская душа космична потому,
что космична русская песня.  И наоборот:  русская песня
космична потому, что космична русская душа.            
     Поклонение деревьям  в  далеком прошлом также было
неотделимо от народной музыки,  песнопений и  обрядовых
танцев.  Отголоски  некоторых  из  стародавних традиций
сохранились и поныне:  они живут, например, в украшении
елок  (изредка -- и иных деревьев) на Рождество и Новый
год.                                                   
     Обычай украшать деревья и приносить им жертвы ухо-
дит своими корнями в доарийское прошлое и существовал у
многих народов разных континентов.  Древние руссы, нап-
ример,  поклонялись дубам,  обвешивали их стрелами, ку-
сочками хлеба и мяса.  По  свидетельству  византийского
императора Константина Багрянородного,  на острове Хор-
тица у днепровских порогов рос один из таких  священных
дубов  --  объект обязательного поклонения для русских,
спускавшихся вниз по Днепру.  Здесь, помимо даров, при-
носили в жертву живых петухов104.  Известно также,  что
петух как провозвестник Солнца нередко само это дневное
светило и олицетворял. Такое сугубо языческое представ-
ление сохранялось на протяжении  многих  тысячелетий  и
просочилось  даже в христианскую литературу.  В опреде-
ленной мере об этом свидетельствует соловецкий  апокриф
XIV века "О всей твари", где поминается космическо-сол-
нечный кур (петух) с головой до небес:  "Есть кур,  ему
же глава до небеси, море до колена. Егда же солнце омы-
вается в Кияне,  тогда же Акиян всколебается  и  начнут
волны кура бить по перью,  -- он же речет кукаре-
ку"105.                                                
     Вообще же петух -- тотемно-магическая птица и  не-
сет  двойную нагрузку -- положительную и отрицательную.
С одной стороны,  его крик прогоняет  нечистую  силу  и
вредоносные  ночные призраки;  с другой стороны,  петух
сам может навлечь беду, если не соблюсти некоторые обя-
зательные условия (например, нельзя долго держать одно-
го и  того  же  петуха,  его  обязательно  нужно  через
год-другой  зарезать,  иначе  непременно  случится нес-
частье в доме (пожар),  в семье (болезнь),  с  хозяином
(смерть) и т.д.).                                      
     Священный дуб славян, кстати, сохранился до нынеш-
них времен и является мемориальным  памятником  истори-
ко-культурного заповедника на острове Хортица.  Что ка-
сается магической триады:  "дуб-петух-небо", то она за-
кодирована  в  известной русской сказке о петухе и жер-
новках (сборник Афанасьева, No 188). Обронил старик же-
лудь,  и  вырос  из него мгновенно до самого неба испо-
линский дуб.  Влез старик по волшебному  дубу  на  небо
(олицетворяющему  Вселенную),  походил  по нему и нашел
петушка (возможно, в данном конкретном случае олицетво-
ряющем Солнце).  Петушок дарит старику волшебные жеров-
ки, способные накормить кого угодно, а затем спасает их
от похитителя.  Сам петушок тоже волшебный: он и в огне
не горит, и в воде не тонет.                           
     Поклонение дубам  --  древнейшая   индоевропейская
традиция, распространенная повсеместно, где произраста-
ли эти лесные великаны и долгожители. Из античной исто-
рии  и  поэзии  хорошо известна священная дубрава Зевса
Додонского.  Додонский оракул был основан пришлыми  пе-
ласгами  в Эпире на севере Балканского полуострова (по-
чему Гомер и называет Зевса  Пеласгийским),  но  вскоре
приобрел всеэллинскую значимость106. О нем с величайшим
почтением говорится в "Илиаде".  Додонские жрецы предс-
казывали судьбу и предначертывали линию жизни по шелес-
ту листьев священного дуба. Именно в покорности додонс-
ким  прорицаниям упрекает скиталицу Ио Прометей в Эсхи-
ловой трагедии:                                        
     Там шелесом чудесные дубы                         
     Тебе вещали прямо без загадок,                    
     Что Зевсовою будешь ты женой...                   
     Кстати, память о Додоне сохранилась  и  в  русском
фольклоре  и его использовал Пушкин в "Сказке о золотом
петушке",  наименовав так злополучного царя. В действи-
тельности  царь Додон -- это более чем смутное и сильно
видоизмененное воспоминание о былом  владыке  --  Зевсе
Додонском.                                             
     Но дуб -- лишь одно из священных деревьев русского
народа.  Своеобразным символом России  выступает  белая
береза.  С  березой  связан  и  главный  весенне-летний
праздник.  С момента введения на Руси  христианства  он
приурочивается к Троице (пятидесятый день после Пасхи).
Последняя (седьмая) неделя после Пасхи именовалась  Се-
миком и на нее приходились так называемые зеленые свят-
ки.  Именно этот краткий период  характеризуется  самым
богатым циклом песен, игр, хороводов, гаданий, предска-
заний.  Одна из самых знаменитых русских народных песен
"Во поле березонька стояла" с повтором:                
     Некому березку заломати,                          
     Некому кудряву заломати, --                       
     относится именно  к  семикско-троицким  хороводным
песням.  Их христианская номинация чисто  условная.  На
самом  деле  это  самый  что ни на есть древнеязыческий
праздник. "Березку заломати" требовалось для того, что-
бы  сломать (иногда ломалась только макушка) и принести
в дом,  украсить его снаружи и внутри. Или чтобы поста-
вить на видном месте и украсить лентами,  бусами, плат-
ками.  Или походить с ней по улице. Устраивалась и тра-
пеза,  главным блюдом была яичница, она символизировала
в неосознаваемой форме древние забытые представления  о
Космическом яйце и Солнце,  которое символизировал жел-
ток.                                                   
     Гораздо чаще березку украшали прямо в лесу.  И там
же одновременно завивали и развивали ее  ветви  (откуда
один из припевов "Дубинушки":  "Разовьем мы березу, ра-
зовьем мы кудряву"). Девушки плели венки и гадали о бу-
дущем. С утра до ночи водились женские хороводы. Празд-
ник был исключительно женский,  уходящий своими корнями
в  матриархальную  старину;  мужчины к нему и близко не
подпускались,  лишь позднее нравы несколько смягчились.
Праздновалось  само таинство жизни,  носителем которого
являлась женщина.  И березка символизировала это таинс-
тво, выступая как подлинное Древо жизни.               
     Пик неформальных семикско-троицких празднеств при-
ходился на Духов день.  Вопреки общеизвестным религиоз-
ным истолкованиям,  именно в этот день до предела обна-
жалась подлинная подоплека древних языческих обрядов  и
их  ярко выраженная сексуально-оргиастическая сущность.
До недавнего времени истинный смысл троицкой обрядности
был известен ограниченному кругу людей:  непосредствен-
ным участникам,  наблюдателям и  этнографам-фольклорис-
там. Последние, однако, не могли опубликовать собранные
сведения из-за их откровенной "срамоты".  Лишь в  самое
последнее  время  в печати стали появляться тексты язы-
ческого происхождения, записанные в Смоленской, Калужс-
кой и других областях107.                              
     Срамные троицкие песни,  исполняемые исключительно
женщинами,  носили вызывающе похабный характер и сопро-
вождались плясками со столь же выразительной жестикуля-
цией. О матриархальных пережитках свидетельствует также
и  непременное  изготовление  чучела бабы с подчеркнуто
большими грудями. Оно делалось из двух березок, обряжа-
лось в платье,  украшалось лентами и в долгом шествии с
песнями и танцами относилось к реке,  раздевалось и то-
пилось. Это языческое шествие с трясучкой и ловлей муж-
чин (!) во  многом  напоминает  аналогичные  ритуальные
действия,  устраиваемые  во  время  античных дионисий и
вакханалий.                                            
     В синтетическом образе греко-римского Диониса-Вак-
ха -- Бога вина и веселья -- отчетливо прослеживается и
дендрическая (древесная) сущность  этого  общеиндоевро-
пейского  культа.  Сохранились многочисленные и подроб-
нейшие свидетельства о разнузданных народных празднест-
вах в его честь. Несмотря на более чем прохладное отно-
шение со стороны официальных властей и жречества,  дио-
нисии  и вакханалии были чрезвычайно популярны и живучи
в среде широких масс. Традиции прадионисийской культуры
с непременными элементами карнавальности сформировались
задолго до появления прапредков эллинов и  италийцев  в
Средиземноморье  и до последнего времени обнаруживались
и в славяно-русских обычаях.                           
     Дионис -- один из самых поздних Олимпийских Богов.
К  сонму  небожителей  он был приписан едва ли не самым
последним и с трудом вписался в  сложившуюся  структуру
религиозных верований. По версии позднейших мифографов,
рождение Диониса -- случай из ряда вон выходящий. Неис-
тощимая на изощренную месть ревнивая Гера решила извес-
ти Семелуочередную пассию любвеобильного Зевса -- и на-
доумила  доверчивую фиванскую царевну попросить владыку
Олимпа явиться перед ней во всем своем божественном ве-
личии.  Зевс предстал перед возлюбленной,  которая была
уже на шестом месяце беременности,  в клубке сверкающих
молний и вмиг испепелил ее.  Недоношенного ребенка вла-
дыка Олимпа успел выхватить из пламени и зашить к  себе
в бедро. Через три месяца родился здоровый сын -- буду-
щий Бог Дионис.                                        
     Между тем к моменту складывания Олимпийской  рели-
гии  и  ее  временного  торжества культ Диониса был уже
чрезвычайно распространен в Малой Азии да  и  по  всему
Европейскому континенту.  Правда, имя у Бога было иное:
"иноименный Пра-Дионис",  как нарек его Вячеслав Иванов
во  всемирно  известной монографии,  посвященной данной
проблеме.                                              
     Что же отличает  индоевропейского  Пра-Диониса  от
эллинистического Вакха? Дионис-Вакх -- классическое Бо-
жество, связанное с вином и виноградом как главным про-
дуктом виноделия. Однако виноград произрастает исключи-
тельно в теплолюбивых странах. В северных же регионах в
культ  был  возведен его дендрический коррелят -- плющ.
Судя по всему, в символике прадионисийства и дионисийс-
тва  плющ  появился гораздо ранее виноградной лозы.  Им
обвит священный посох Диониса, увенчанный сосновой (или
еловой) шишкой и именуемый тирсом.          
     Тирс в отдельности также являлся объектом поклоне-
ния и символизировал стилизованный возбужденный фаллос.
В Древней Греции повсеместно распространено было прими-
тивное изображение Диониса Дендрита в виде  фаллоподоб-
ного деревянного столба -- символа плодородия.  В русс-
ком фольклоре память об этом обычае сохранилась  в  из-
вестной присказке-докуке:  "Жил-был царь, -- у царя был
двор,  -- на дворе был кол, -- на колу мочало... Не на-
чать  ли  сказку сначала?" Старожилы глухих уголков се-
верного края свидетельствуют,  что у местных охотников,
промышляющих  вдали от посторонних глаз,  и по сей день
сохранился обычай ставить где-нибудь на лесной  заминке
деревянный  столб  --  олицетворение тайных плодородных
сил,  способствующих удачной охоте.  Дионис, как и Гер-
мес, -- итифаллическое Божество ("итифаллический" озна-
чает "относящийся  к  прямостоящему  фаллосу").  Только
Гермес  выражал  возбужденный  фаллос  в камне (гермы и
менгиры),  а Дионис -- в древовидном посохе (тирс и об-
тесанный кол посреди двора).  Можно предположить, что в
архаическую эпоху древней истории каменная и деревянная
атрибутика  соответствовала  различным  родоплеменным и
общинным тотемам.                                      
     Впоследствии каменная и деревянная специфика тоте-
мических  культов сошла на "нет",  в ряде случаев прои-
зошло слияние одних и тех же функций,  в  частности  --
Гермеса  и Диониса.  Так,  на острове Делос сохранились
остатки храмового комплекса в  честь  Диониса-Итифалли-
ческого.  Изваяние -- чисто символическое -- в виде ги-
гантского фаллоса, водруженного на отесанный постамент,
на  котором сохранился еще и рельеф в виде птицы с фал-
лоподобной головой108.  Скульптура  сильно  повреждена:
все  относящееся к фаллическому культу было безжалостно
уничтожено как несовместимое с идеологиями новых  рели-
гий -- христианства и ислама -- по мере их победоносно-
го распространения в Средиземноморье, Западной, Восточ-
ной и Северной Европе, на Ближнем Востоке и во всем ми-
ре.                                                    
     Характернейшая отличительная  черта  дионисийского
культа  -- необузданные оргии с бесконтрольно-сексуаль-
ным финалом (на Руси это именовалось "свальный  грех").
Кроме  того,  в античной Греции,  Риме и подвластных им
странах дионисии и вакханалии сопровождались  неумерен-
ным винопитием.  Сверх того, особенно там, где виноград
не произрастает,  опьянение  достигалось  наркотическим
путем.  К  наркотикам примешивался и плющ,  который был
возведен в ранг обожествленного растения.  Он же высту-
пал  одним из основных эпитетов и даже синонимов Диони-
са: сказать Дионис и Плющ считалось одним и тем же.    
     Однако воздействие  снадобья,  приготовленного   с
примесью  плюща,  было  во много раз сильнее и опаснее,
чем вина.  Человек попросту безумел,  терял рассудок  и
контроль за своими поступками,  превращался в кровожад-
ного убийцу.  Шествия и радения одурманенных наркотиком
толп  сопровождались  дикими конвульсиями и бессвязными
выкриками, преследованием и растерзанием всего живого. 
     Особенно неистовствовали женщины, прозванные мена-
дами (буквальный перевод -- "безумствующие").  Наркоти-
ческое снадобье они вводили прямо во влагалище и  прев-
ращались в сексуально необузданных фурий.  Полуобнажен-
ные,  едва прикрытые звериными шкурами, увитые плющом и
обвешанные задушенными змеями, со спутанными волосами и
искусственными фаллосами в руках,  которые впоследствии
трансформировались в ритуальные свечи,  -- менады с ди-
кими воплями носились по лесам и горам,  преследуя муж-
чин, и, насладившись с ними, разрывали их на части, пи-
ли кровь своих жертв, а также других растерзанных живь-
ем животных.  Тем самым они как бы приобщались к телу и
крови самого [Пра]Диониса,  который,  по наиболее расп-
ространенной  версии,  был растерзан титанами,  а куски
его тела оказались разбросанными по всей земле,  и лишь
Зевсу удалось оживить собранные части. Кстати, активное
вмешательство титанов в земную жизнь Диониса --  лишнее
подтверждение  глубокой древности и архаичности послед-
него.                                                  
     Античные источники отмечают многоликость Бога Дио-
ниса.  По  позднейшей эллинистической традиции он отож-
дествлялся с многими другими Богами109. Но первоначаль-
но   выступал  мифологическим  эквивалентом  Солнцебога
Аполлона.  Как уже говорилось,  по представлениям древ-
них,  существовало минимум две ипостаси Солнца -- днев-
ная и ночная. Когда Солнце садилось за горизонт, счита-
лось,  что  оно  уходит  под землю и превращается там в
особое ночное светило. Дионис как раз и олицетворял та-
кое  ночное солнце -- в отличие от Аполлона,  олицетво-
рявшего дневное.                                       
     Зимой Солнце "прячется под землей" дольше, чем ле-
том. Потому-то именно зимой (декабрь -- январь) отмеча-
лись (малые) дионисии и вакханалии,  от  которых  берут
начало европейские новогодние карнавалы с их обязатель-
ным наряжанием деревьев.  В  ареале  расселения  славян
прадионисийские  и  дионисийские новогодние празднества
соединились с чествованием Коляды -- Космического коле-
са  Колы с уже описанными выше ряжеными и колядованием.
По аналогии с дневным и ночным  Солнцем  Коло  (Коляда)
может быть расценено как зимнее Солнце,  в таком случае
Ярилу можно считать весенним Солнцем,  а Купалу -- лет-
ним.                                                   
     Любопытно, что  на  Русском Севере зимние святки и
связанное с ними колядование именуются Виноградьем, ко-
торое входит в припев колядок.  И это там-то, где ника-
кого винограда и в помине нет! Но, может быть, он рань-
ше здесь произрастал?  Когда климат был совсем иной?  А
нерасчлененная  гиперборейская  культура   сформировала
культ [Пра]Диониса!                                    
     Культ растительности,  деревьев  и "священных рощ"
сохранялся в России вплоть до ХХ века,  повсеместно  --
на Севере,  частично -- в других областях,  например, в
Тверском крае.  Этнографами задокументировано: "священ-
ные рощи" и отдельные почитаемые деревья "не шевелили",
то есть их запрещалось рубить.  Другими словами, на них
как  память  о древних тотемах распространялось "табу".
Считалось,  что нарушение запрета чревато многими  нес-
частиями.                                              
     В конце  прошлого  века близ Череповца Вологодской
губернии был отмечен следующий случай.  Крестьянин, ко-
торый  вопреки запрету начал пережигать уголь в священ-
ной роще,  внезапно  ослеп,  что  немедленно  посчитали
местью деревьев человеку110.                           
     Неискоренимое двоеверие  русских  людей выражалось
также и в том,  что,  как правило,  в "священных рощах"
ставился крест, а то и часовня, где непременно развеши-
вались полотенца с магическим орнаментом.  Сюда же при-
носили дары:  шерсть, масло, лоскутки ткани. И здесь же
резали кур -- явный рудимент языческих верований и  от-
голосок древних жертвоприношений.  Впрочем, обычай этот
сохранялся на протяжении  всего  христианского  периода
истории  России.  Еще в XIII веке анонимный автор жало-
вался,  что "даже попове и книжницы" веруют в Перуна  и
Хорса,  "подкладывают им требы [жертвы. -- В.Д.] и куры
им режут"111.                                          
     Первобытно-языческая вера в природно-жизненную си-
лу растительности как высшее Божественное Начало по сей
день сохранилась в традиционном  марийском  культе  де-
ревьев  и  празднествах,  отмечаемых в священных рощах.
Так,  во время праздника поля по окончании  посевной  в
дубовую рощу близ Йошкар-Олы верующие приносят жертвен-
ные блины, творог, мед, крашеные яйца и т.п., устраива-
ют коллективную трапезу и моления, обращенные к Солнцу.
Сходные обычаи существуют и у других  коренных  народов
России.                                                
     В древности  же они были распространены повсемест-
но.  Древние германцы верили, что в каждом дереве, кус-
те,  цветке живет особый дух растительности -- покрови-
тель всего живого.  Ритуалы и жертвоприношения, связан-
ные  с растительным миром,  призваны были содействовать
увеличению урожая,  повышению производительности и пло-
доношения.  М.Элиаде так суммировал некоторые общие мо-
менты,  выработанные индоевропейскими и неиндоевропейс-
кими народами на протяжении многих тысячелетий:  вера в
дух деревьев выражалась в:  1) мифологической тенденции
сравнивать Космос и человека с Мировым древом,  2) тра-
диции связывать судьбу человека с жизнью дерева, 3) на-
селении деревьев добрыми и злыми духами,  4) обычае на-
казывать преступников возле дерева.                    
     В процессе дальнейшей эволюции религиозных верова-
ний наблюдение за растительностью, "засыпающей" зимой и
пробуждающейся весной,  привело к возникновению  предс-
тавлений  об  умирающем и воскресающем Боге.  Непрерыв-
ность и повторяемость жизненного  процесса,  неотврати-
мость  жизни  и смерти и преодоление смерти через жизнь
-- все это обобщено и в символе-коде Древа жизни. Обре-
тя  его  и  впитав -- сознательно или бессознательно --
его содержание, человек сам как бы растворялся в данном
символе,  а  вернее  -- самом вселенском течении жизни,
которое отображено в образе Мирового древа. 
Космическая корова (бык)           
     Культ коровы и сопряженный с ним культ быка харак-
теризует ту стадию в развитии человеческих цивилизаций,
когда она перешла к высокопродуктивному (мясо и молоко)
животноводству,  связанному в конечном счете с  оседлым
образом жизни. Культ быка, возможно, предшествует куль-
ту коровы и относится к переходному периоду от  промыс-
ловой  стадии  охоты  на дикого быка (тура и зубра -- в
Евразии,  бизона -- в Северной Америке) к одомашниванию
(при  этом  приручен был только строго определенный вид
-- зубр и бизон так и остались дикими животными). Кроме
того, Эпоха быка (коровы) непосредственно сопрягается с
Эпохой колеса,  так как одомашненный бык  был  основной
тягловой  силой  в  растянувшейся на века и тысячелетия
миграции индоарийских,  семито-хамитских и других наро-
дов.  А  впоследствии он стал (наряду с конем) одной из
главных тягловых сил при пахоте (что  относится  уже  к
более поздней стадии развитого земледелия).            
     В эпоху  первобытного переселения протоэтносов ко-
лесо как средство передвижения соперничало с полозьями.
В  условиях северных и средних широт Евразии это сопер-
ничество сменилось устойчивым балансом: летом использо-
вался воз (телега) с колесами,  зимой -- сани с полозь-
ями. (В раннюю историческую эпоху сани использовались и
зимой,  и  летом,  а  приоритет  саней  перед колесными
средствами передвижения зафиксирован в некоторых  древ-
них  похоронных  обрядах.) Что касается индоевропейской
миграции,  то своими успехами она обязана главным обра-
зом  колесу.  Мобильные орды индоариев,  погруженные со
всем скарбом на возы с впряженными быками, представляли
несокрушимую силу для слабо защищенных аборигенов. Возы
выстраивались в линию, быки опаивались возбуждающим на-
питком  (предположительно из мухоморов),  и эта лавина,
сметая все на своем пути, устремлялась вперед. По край-
ней мере так арии завоевывали Индостан,  сокрушив пред-
шествующую оседлую цивилизацию.                        
     Случалось в критические минуты, что к бычьим хвос-
там привязывали паклю,  поджигали и выпускали обезумев-
ших и разъяренных животных на врага. Эта древнеарийская
тактика,  основанная на использовании быков в наступле-
нии и обороне (когда защитная линия по окружности  сос-
тавлялась из возов), практиковалась очень долгое время:
ее использовали табориты во время Гуситских войн, запо-
рожские и другие казаки.                               
     Культ быка и его атрибута в виде черепов,  масок и
изображений уходит в самую глубину веков.  Глиняная мо-
дель храма, украшенная бычьими рогами, найдена при рас-
копках поселения Трипольской культуры на реке Рось  (IV
тысячелетие  до  н.э.).  В  Туве на скалах Вижиктич-Хая
близ поселка Кызыл-Мажалык обнаружены  петроглифы  Сол-
нечных быков, все тело которых испещрено солярными зна-
ками112.  Среди многих солярных петроглифов, обнаружен-
ных  в урочище Тамгалы близ Алма-Аты,  есть изображение
Солнцебога, стоящего на быке113. Аналогичная
атрибутика известна и в других культурах.   
     Обожествление быка и коровы,  обращение их в культ
неизбежно означало и наделение их космическими функция-
ми. В Древнем Двуречии, Средней Азии, Индии и Иране бык
олицетворял Лунное Божество.  В древнегреческой мифоло-
гии Луна также символизировала быка или корову.  В пер-
вую очередь это объясняется тем,  что  лунный  серп  по
своей естественной форме более всего напоминает коровьи
(или бычьи) рога.  Именно поэтому эллинская Богиня Луны
--  Селена представлялась передвигающейся по небу в ко-
леснице, запряженной коровами. Известно также изображе-
ние Селены с коровьими рогами (храм в Элиде).          
     Этимологически русские слова "луна" и "месяц" вос-
ходят к праиндоевропейскому  прошлому.  Особый  интерес
представляет  практически  полное сходство этрусско-ла-
тинской номинации и символики со славянской  традицией.
Так, из древнеримской мифологии известна Богиня Ночного
света,  которая именовалась точно так же, как и в русс-
ком  языке,  --  Луна (по ее имени был назван также эт-
русский город в Лигурии).  Впоследствии  это  архаичное
Божество было вытеснено культом Дианы (римский коррелят
греческой Артемиды), и к ней перешли все лунные функции
прежних Богов. Однако, одержав очередную идеологическую
победу, новая религия оказалась не в состоянии, как это
обычно и случается,  вытравить из памяти народа древнюю
космическую кодировку, сохранившуюся в языке и обычаях.
Практически  до  падения  Римской империи римская знать
(и,  в частности, сенаторы) носила на башмаках пряжки в
виде  полумесяца,  которые  так и назывались -- lunula.
Эти "лунулы" в точности  соответствовали  древнерусским
амулетам-лунницам,  просуществовавшим  до  первых веков
христианства. Идентичные по внешнему виду и
сходные  этимологически,  "лунулы" и "лунницы" различа-
лись лишь своим предназначением: первые служили пряжка-
ми, вторые -- подвесками.                              
     Но и это еще не все. Некоторые виды русских празд-
ничных женских головных уборов -- кокошников также име-
ют форму лунного серпа, обращенного "рогами" вниз. "Лу-
нарные" кокошники и по сей день продолжают жить в  тор-
жественном убранстве женщин-костромичек и владимирок --
хотя бы в ритуально-свадебных или танцевальных обрядах.
Корнями же своими они уходят в праиндоевропейскую древ-
ность.  Неспроста ведь силуэт уже другого  --  высокого
кокошника  один  к одному повторяет контур классических
индуистских головных уборов с той лишь разницей,  что в
Индии,  Индокитае  и  Индонезии ими обрамляют голову не
только женщин, но и мужчин.                            
     В шумерийской интерпретации бык отождествлялся  со
всем  небом.  Аналогичную смысловую нагрузку несет еги-
петский образ-символ  Небесной  коровы,  олицетворявшей
Вселенную.  В древнеегипетской мифологии ее
супруг -- Небесный бык Апис оказывается на втором  мес-
те,  но также активно участвует в мироустройстве.  Апис
оплодотворяет Небесную корову,  и у них рождается Золо-
той теленок -- Солнце. Поэтому Апис, поклонение которо-
му было возведено в ранг государственной религии,  чаще
всего  изображался с солнечным диском между рогов. 
 Атрибутика Небесной коровы (рога) и ее сына Солн-
ца  (диск) впоследствии были перенесены в качестве неп-
ременных символов и на одну из самых популярных и почи-
таемых богинь древнего мира -- Исиду, которая, как пра-
вило,  изображалась с коровьими рогами и солнечным дис-
ком между ними.                                        

К титульной странице
Вперед
Назад