И делали все, чтобы выжить.
Вполках подтягивали дисциплину, карали пьянство и дебо
ши, виновных офицеров разжаловывали в рядовые. Восстанав
ливали воинскую этику и мораль.
Но при этом, понимая, как тяжела задача, новый главноко
мандующий приказал готовить флот к возможной эвакуации,
чтобы избежать повторения ужасов Новороссийска.
Затем он обратился за поддержкой к двум столпам нацио
нальной России —бывшему министру земледелия в правитель
стве Столыпина Кривошеину и академику П. Б. Струве, на ко
торого возложил ведение международных переговоров. Он
уповал на сподвижника Столыпина и не ошибся: Кривошеин
ясно осознавал необходимость учитывать новые обстоятельст
ва истории, не закрывать глаза на то, что революция произош
ла. До Врангеля и Кривошеина с революцией только боролись,
не признавая ее.
В заявлении для печати главнокомандующий четко обри
совал перспективы: «Создание для населения Юга России, за
нятого моими войсками, такого правопорядка, при котором
население могло бы быть удовлетворено в своих чаяниях воз
можно шире —вот основные задачи власти.
Мною намечен целый ряд мер, чтобы наибольшее количест
во земли могло бы быть использовано на правах частной собст
венности теми, кто в эту землю вложил свой труд. Мелкому кре-
стьянину-собственнику принадлежит сельскохозяйственная
будущность России, крупное землевладение отжило свой век...
Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно осво
бодить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли та
кого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к се
бе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа»71.
Прозвучала столыпинская идея: ставить на крестьянина-
собственника, видеть в нем опору государственности. Дени
кинское «непредрешенчество» закончилось. Врангель отказы
вался от особой, «добровольческой» политики, считал, что она
разделила противобольшевистский фронт, поссорила с други
ми антибольшевистскими силами — Грузией, Украиной, Азер
байджаном, едва не привела к борьбе с казаками, которые со
ставляли половину белой армии. По сути, Врангель совершал
кардинальную реформу, занимаясь, как выразился один из ру
ководителей крымского земства В. А. Оболенский, «перестрой
кой всего государственного строя на новой социальной базе».
Деникинский период уходил в прошлое. «С этим знаменем
было легко умирать, —и добровольцы это доказали, — но по
бедить было трудно... Мы предлагали умирать за Родину, народ
вожделел землю. Отсюда большая народность даже Махнов
177
