23
Ломоносов и первое русское плавание для отыскания северо-восточного прохода
морском пути — в Китай ведет открытый удобный
ибезопасный путь по суше; главный предмет тор
говли с Китаем, пушнина, уже и сейчас сбывается
на самой границе. С островами Восточного моря
(то есть с Алеутскими) уже сейчас существует
судоходство, и можно было бы организовать из
Восточного моря плавания в Японию и Индию,
если бы не препятствия, которые не устранят
ся с открытием северного морского пути. Т а
ково было убеждение Миллера (см.: Г. Миллер
«Tschitschagow’s Reise nach dem Eissmeere» (Пу
тешествие Чичагова в Ледовитое море)).
Профессор Петербургского университета, по
чтенный географ Е. Ф. Зябловский в своем мно
готомном «Землеописании Российской империи
для всех состояний», вышедшем в свет в 1810 г.,
излагает, между прочим, историю разных пла
ваний по Ледовитому морю и, описав довольно
подробно экспедицию Чичагова, в заключение
повторяет слова Герарда Миллера: «Ежели те
перь станем рассуждать по всем предъявленным
путешествиям, то польза приобретена сия, что
посредством их частью География получила ве
ликое приращение и большую достоверность,
а частью доказана невозможность судового ходу
по Ледовитому морю; а по сему уповательно, что
ныне никому уже на мысль не придет, чтобы
еще предпринимать путешествие по Ледовито
му морю».
Здесь уместно напомнить, что выше мы гово
рили о трех этапах в истории русских попыток
найти северо-восточный проход. После того как
Норденшельд в 1878—1879 гг. доказал возмож
ность плавания северными берегами Сибири, из
Европы в Тихий океан, впервые правильная на
вигация по этому пути была осуществлена после
знаменитого плавания «Сибирякова» в 1932 г.
Неотложную необходимость такого пути ясно
провидел своей гениальной мыслью Л ом о
носов.
Несмотря на встречающиеся в его взглядах
ошибки, коренящиеся в состоянии географиче
ских знаний того времени, его идеи заключают
безусловно здравое зерно: в таком сложном деле
нельзя сидеть сложа руки и ждать, что разрешение
придет само собой,— нужно действовать, искать
и дерзать. Недаром идея Ломоносова воодушев
ляла и многих других великих русских ученых.
Воейков и Кропоткин, Макаров и Менделеев
настаивали на необходимости изучения наших
арктических морей. При этом Менделеев гово
рил: «Без смелых попыток и без разумных по-
Вице-адмирал Степан Осипович Макаров
(1848-1904)
жертвований нельзя надеяться успешно воевать
с природой».
По поводу плавания ледокола «Ермак» летом
1899 г. Макаров писал: «Все полярные экспеди
ции, не исключая нашей, в смысле достижения
цели были неудачны, но если мы что-нибудь зна
ем о Ледовитом океане, то благодаря этим неудач
ным экспедициям».
Весьма любопытно и поучительно, что после
Чичагова англичане дважды пытались пройти
тем же путем, какой предлагал Ломоносов,— мимо
западных берегов Шпицбергена на север. В начале
1773 г. Д. Баррингтон подал в совет Королевского
общества записку, в которой, повторяя, в сущно
сти, аргументы уже известного нам Торна, писал,
что следует попытаться найти северо-восточный
проход, плывя через полюс: климат здесь гораздо
более мягкий, чем думают, и здесь можно встре
тить открытое море. Королевское общество и ад
миралтейство пошли навстречу этому предложе
нию, и уже в июне 1773 г. на север был отправлен
капитан К. Дж. Фиппс во главе двух судов. Ему по
ручалось испытать, как далеко к северу возможно
судоходство. По достижении полюса суда должны
были вернуться обратно. Лето 1773 г. весьма бла
гоприятствовало плаванию, и почти до 80° с. ш.
море было свободно от льдов. Тем не менее Фиппс
